Фригидная для оборотня многоженца - Айза Блэк Страница 20

— Все же принесу тебе воды, — его забота пугает еще сильнее.

Не слышу его передвижений за моей спиной. Не оборачиваюсь. Замираю. Хочу убежать. Уйти. Ничего не видеть. Зря согласилась. Уже поднимаюсь. Намереваясь покинуть это место. Его руки опускаются мне на плечи.

— Лучше один раз увидеть, Вивьен, — бархатный шепот над ухом.

Ничего не отвечаю. Нет слов. Заканчивается воздух. Есть только страх. Колючие болезненные предчувствия опутывают тело.

Оборотень отходит. Что-то нажимает. Слышу тихие щелчки. Монитор оживает.

Говорят, перед смертью у человека перед глазами проносятся кадры прошлого. Его жизнь. Вот и я сейчас умираю. Смотрю нарезку видеозаписей своей жизни. Каждый кадр — удар ножом прямо в сердце. Их много и каждый следующий бьет больнее. Острее. Омывает кровью душу. Заставляет задохнуться от боли.

Мое так называемое счастье, в которое я верила безоговорочно, оказывается уродливым чудовищем.

Первый кадр:

«Я захожу на кухню в банке. Начало рабочего дня. Джек стоит в углу и кружкой в руке. Улыбается мне. В помещении еще две сотрудницы. Одна делает кофе. Вторая стоит рядом.

— Милый, я тебе тут салатик взяла. Булочки свежие испекла, — смотрю на своих коллег. — Хотите домашней выпечки?

— Спасибо, не откажусь, — Ларна подходит и берет угощение, — Вкусно! Ты мастерица!

Мы перебрасываемся несколькими фразами. Целую мужа. Поворачиваюсь и выхожу из кухни. Еще не успела переступить порог, как Джек вставляет два пальца в рот характерным жестом. Имитируя рвоту. Девушки беззвучно смеются, глядя мне в спину.

— Ну-ну, Джек, — Ларна виляя бедрами, подходит к моему мужу, — Она старалась.

— Ага, — кривится, — Херак от боли сводит, а она мне булочки в глотку запихивает. Вместо траха муженек, жри мою стряпню!

— Ой, ой! — смеется, тянет рукой и ширинке, — Где болит? Покажи! Думаю я смогу вылечить недуг.

Джек притягивает ее к себе. Впивается в губы. Пожирает. Страстно. Ненасытно. Даже не обращая внимания, что другая девушка наблюдает за ними».

Второй кадр:

«Ларна и Сара стоят в курилке.

— Так не хочу отчет делать. Дотянула до последнего, а теперь придется весь вечер убить, — Ларна, выдыхает кольцо дыма в потолок.

— Тьфу, нашла проблему, — ухмыляется Сара, — Отдай Вив, а ты, так и быть в благодарность обслужишь ее мужа.

Они заходятся смехом. Едким. Злорадным.

— Ооо, так за это она мне несколько отчетов должна! Сколько времени ее домашние обязанности выполняю! Мужа ее по полной ублажаю!

Их сгибает пополам от токсического веселья».

Третий кадр:

«Разговор на кухне двух наших коллег. Мужчины уплетают мой пирог, принесенный накануне.

— И ниче так вкусно…

— Пусть забирает свою гребаную стряпню и валит к чертям из конторы, — кривится второй, выкидывая пирог в мусор. — Сука фригидная. Довела мужика, что он бросается на каждую дырку. К какой телочке не подкатишь, так там уже наш Джек отметился.

— Ты прав, братан. Оказывается, фригидность заразная штука. Она ублажить своего мужика не может, а в итоге недотрах у нас.

— И не говори, — сплевывает в раковину. — Одно неполноценное бревно скольким кайф наламывает.

— Когда Джек ее под зад ногой пнет, поистине для всех доброе дело сделает. Нажрусь в гавнину. Прикинь постная рожа фригидной суки больше не будет каждый день мелькать».

Четвертый кадр:

«Нарезки разговоров работников банка. Их смешки. Подколки за моей спиной. Едкие замечания. Унизительные комментарии. Они удивительно много знают о моей семейной жизни. Обсуждают наши интимные моменты, искаженные до невозможности».

Пятый кадр:

«Еще одни нарезки. На этот раз мой муж собственной персоной. Страстный. Одержимый. Порой нежный. Не со мной. С другими. Их много. Он занимался сексом в туалете, своем кабинете, на лестничной клетке, в подсобных помещениях, в автомобиле. Меняются. Места. Девушки. Я их знаю всех. Мы с ними работали. Шутили. Ходили после работы выпить кофе и съесть десерт. Голый зад Джека мелькает в каждом кадре. Высунутый язык, искривленное до безобразия похотью лицо». Шестой кадр:

«Джек у себя в кабинете. На столе с раздвинутыми ногами и задранной юбкой развалилась Ларна. Муж ей там вылизывает. Причмокивая. Далее расстегивает брюки и зарывшись носом в пышный бюст девушки, начинает пыхтеть. Рваные толчки. Безумные глаза. Приглушенные стоны.

— Джек, ты такой страстный мужчина, — говорит, переводя дыхание, когда все закончилось. — Объясни, как ты умудрился взять в жены это жалкое подобие бабы?

— Кисуль, лоханулся по полной, — тяжело вздыхает. — На ней сначала написано не было. Целкой была. Хотел распечатать, сама понимаешь азарт.

— Вооот, — смеясь, щелкает его по носу, — Следующий раз будешь знать, если товар залежал и его до тебя никто не тронул, значит, подвох есть. Гнильца завелась.

— Горький опыт уже научил, — обхватывает ладонью ее грудь. — Какая ты горячая, моя кисуля. Лучшая!

— А то! — поддается вперед, подставляя грудь еще больше. — Ну хорошо, распечатать понятно. А женился-то нафига?

— А тут все одно к одному сложилось. Там должность офигенная маячила в другом банке. Я прошел собеседование, думал, все на мази. Единственное условие они отдавали предпочтение женатым кандидатам. Типа если жена имеется, то сотрудник серьезнее к работе относится. В общем, их заморочки. А Вив под боком крутилась. Я быстренько все оформил. А потом с должностью пролетел. Женушку новоиспеченную распечатал, а там трупный холод.

— Настрадался, Джекушка, — надувает губки, ахает.

— Так поначалу думал, разогрею. Потом понял — бревно не оживить. И жалко болезную стало. Дома вроде комфортно, жратва всегда есть. Привык, — вздыхает. — Даже не упрекал ее. Требований не выставлял. Решил, лучше лыбу давить, чтоб нытья не слышать. А то слово не так скажешь, в момент истерика. Сразу спрашивает, как вину загладить. С глупыми разговорами пристает.

— Три года терпел, — говорит трагическим голосом.

— Сам знаю, давно фарс этот кончать надо. Только не могу же я без компенсации остаться. Пока прикидываю, как на ее имя кредит побольше взять. Да так оформить, чтоб я не при делах был. Хоть бабок с нее поимею. Пусть расплачивается. Столько лет меня изводила зараза.

— Вот это правильный подход! — берет в руку его член. — А уж как в банке нашем народ обрадуется, когда ущербной не станет.

Дальше снова их секс».