Иерархия - Маделайн Монтегю Страница 2

Странное, почти удушающее чувство охватило его, когда взгляд, наконец, остановился на ее запястье. Этот символ нельзя было спутать, так как он не выглядел размытым, несмотря на движение руки, и располагался именно там, где и предсказывало пророчество.

Осознание этого повергло его мысли в сплошной хаос.

Она была здесь… сейчас… в его времени и городе.

Это просто не укладывалось в голове, ошеломляло.

Здесь не могло быть ошибки.

Пророчество сбывалось.

Его будущий ребенок объединит сверхъестественных.

Она должна была стать его.

Калеб поднял голову, чтобы посмотреть на человека напротив.

— Найди ее. Если я обнаружу, что это какой-то твой трюк, чтобы набить свои карманы, то ты сможешь прожить достаточно долго, чтобы пожалеть об этом.

Глядя из окна своей квартиры на третьем этаже вниз на грязные улицы, не в первый раз Бронвин задавалась вопросом, что заставило ее переехать в город, но потом вспоминала, почему оказалась здесь — безнадёжность и мучительные воспоминания о бабушке. Покачивая головой от своих мыслей, она отошла от окна и направилась на кухню, которая занимала крошечное пространство в квартире.

Мне не место в городе, раздраженно подумала женщина, открывая свой маленький холодильник и без особого интереса уставившись на полки. Она была сельской девушкой, и, кроме того, захолустье, где Бронвин провела большую часть своих тридцати лет, едва можно было назвать городком, а тем более городом. По правде говоря, она не вписывалась даже туда — словно квадрат в круглый мир — но там, по крайней мере, остались родные сердцу знакомые лица и места. Женщина никогда не думала, что на самом деле будет скучать по Гринвиллю, когда ее жизнь там едва ли считалась приятной, особенно в детстве.

Ее охватила вина за эти предательские мысли. Дети сделали юность Бронвин несчастной, особенно после того, как «лучший друг» разболтал ее «тайну», и все начали называть девушку уродом, но бабушка помогла ей со всем справиться. С этим ничего нельзя было поделать, сказала она себе раздраженно, не желая мысленно возвращаться к тому случаю, который создал большинство ее проблем. Бронвин всегда оставалась одиночкой, но никогда одинокой. Скорее просто подавленной, потому что скучала.

Ей нужна была работа, но она начинала сомневаться, что найдет ее. Женщина провела слишком много лет «трудясь не по найму», помогая бабуле управлять пансионатом, а затем, взяв его на себя, после того, как та умерла, и очевидно, для потенциальных работодателей этого определенно было недостаточно. Не то чтобы она находилась в отчаянии, в том смысле, что не станет голодать, если не получит работу в ближайшее время. Продажа пансионата, унаследованного от бабушки, добавила достаточно средств к ликвидным активам старушки и деньгам, копившимся Бронвин на протяжении многих лет, чтобы позволить себе немного простоя, не ощущая крайней нужды. Женщина едва ли была богатой, или даже зажиточной. Она, конечно, не могла позволить себе просто «уйти на пенсию», но у нее осталось достаточно сэкономленных денег для хорошего отдыха.

Это свободное время беспокоило ее. Женщина слишком привыкла работать, вставая с самого утра до тех пор, пока не ложилась ночью спать. Сейчас в сутках оставалось так много часов, которые она могла посвятить прогулке по мостовой в поисках работы. В конечном счете, ей приходилось возвращаться в тесную маленькую арендованную квартиру и смотреть на четыре стены… раздумывая, что, черт возьми, заставило ее оставить Гринвилль и отправиться за тем, что почти наверняка было погоней за несбыточным. Конечно, бабуля редко ошибалась. У нее не появилось бы репутации экстрасенса, если бы ее предсказания вообще не сбывались, но Бронвин не могла не задаваться вопросом, было ли то будущее, что видела для нее старушка, скорее из категории надежд, чем фактов. Возможно, бабушка просто думала, что ей нужен стимул? Так, если она полагала, что переезд в город поможет ей встретиться лицом к лицу с ее судьбой, зависело ли это вообще от нее самой?

С другой стороны, как гром среди ясного неба, появился незнакомец и предложил купить пансионат точно так, как и предсказала бабушка. С опозданием на многие годы, по мнению Бронвин, она все же собиралась найти мужчину, которому была предназначена, и обзавестись той мифической семьей, как и обещала старушка.

Решив, наконец, что в холодильнике ее ничего не привлекает, она закрыла дверцу и порылась в шкафчиках. Ничто в них также не заинтересовало ее, и женщина вернулась в гостиную, усевшись на ободранный старый диван, который сдавался вместе с квартирой.

Она была голодна, а здесь не нашлось ни черта подходящего.

Потому что я устала есть в одиночестве в этой проклятой каморке, раздраженно подумала Бронвин.

Встав с дивана, она снова подошла к окну, чтобы посмотреть на улицу. Еще не стемнело, но солнце уже опустилось за небоскребы. Скоро наступит ночь. Однако движение только увеличилось. Это действительно казалось небезопасным — выйти одной в темный город, но Бронвин была уже взрослой женщиной! Конечно, намного лучше, если бы она использовала здравый смысл и избегала неблагополучных районов города.

Приняв решение, женщина отошла от окна, целенаправленно направившись в свою маленькую спальню, и опустилась на колени, чтобы порыться в коробке, где все еще держала большую часть своей одежды. Она выйдет поесть, решила Бронвин, и когда сделает это, то окунется в ночную жизнь. Ей было тридцать лет! Если женщина когда-нибудь собиралась заняться сексом, то ее время истекало!

Кроме того, вероятнее всего она не встретит своего суженого, предсказанного бабулей, скрываясь в тесной маленькой квартире!

Бронвин чувствовала себя деревенщиной, когда ее выгнали из двух разных ресторанов, поскольку у нее не было зарезервировано. В течение нескольких минут женщина нерешительно стояла на тротуаре, раздумывая, стоит ли просто сдаться и вернуться в квартиру, наконец, она решила попробовать еще раз.

Это было очень маленькое и оживленное место, но запахи, доносившиеся с кухни, казались божественными, а хозяин не смотрел на нее свысока, будто на таракана, когда та приблизилась к нему и попросила столик. Он улыбнулся, сказал ей подождать и ушел. Размышляя, не пытается ли мужчина оскорбить ее более искусно, чем предыдущие два, Бронвин в итоге была вознаграждена, когда тот вернулся и отвел ее к крошечному столику в углу рядом с кухней.

Она полагала, что это очень неудобное место, но не возражала присесть здесь. Оживленное движение официантов туда и обратно лишило ее возможности почувствовать себя «одинокой», хоть чем-то занимая ее внимание во время ожидания. Еда французской кухни оказалась великолепна, а официант дружелюбен.

Когда Бронвин спросила его, может ли он порекомендовать какие-либо ночные клубы в нескольких минутах ходьбы отсюда, парень достаточно долго топтался у ее столика, чтобы назвать ей почти полдюжины и описать их от музыки до контингента, что обычно там собирался.

Ощутив себя значительно веселее благодаря его дружелюбию, полному желудку и двум выпитым бокалам вина, она покинула ресторан, полна предвкушения и волнения, которых не ощущала ранее, выходя из квартиры. Чувствуя отголосок вины на периферии своего сознания, женщина вышла на улицу. Казалось «диким» и «отчаянным» даже рассматривать поход в ночной клуб — особенно одной — когда она не делала раньше ничего подобного.