Жестокость под маской благородства - Аrdency Dreamer Страница 2

- Хватит, милорд, молю вас! – закричала женщина. – Вы не можете так обращаться со своей герцогиней!

- Сейчас ты не герцогиня, а обычная потаскуха, которая заслуживает не лучшего обращения, чем портовая шлюшка.

В подтверждение этих слов, герцог плюнул на свою ладонь и смочил в слюне член, чтобы резко ворваться в сухое влагалище. Спина герцогини выгнулась от боли, и громкий горестный крик сорвался с ее губ. Ее неподготовленные стенки сжались вокруг орудующего поршня, не пропуская его глубже. Мужчина пыхтел, с силой проталкиваясь в нее. Боль раскалывала ее пах. Звуки удара плоти об плоть казались ей самыми мерзкими в мире.

Слезы потекли из глаз бедной женщины, руки ослабли, борьба прекратилась. Отвернув голову в сторону, она молча содрогалась под быстрыми, жесткими рывками мужчины, который самозабвенно трахал ее, получая удовольствие от самого акта насилия.

- Блядь, до чего же тугая у тебя промежность, - ругался мужчина, словно портовый грузчик, а не благородный герцог, - неужели вонючий конюх так и не смог тебя хорошенько обработать, а, сучка? – оскорбления вырывались у мужчины с придыханием, показывая, как тяжело он трудился, жестоко врываясь членом в тугую промежность.

- Шлюха, ему давала, а передо мной постоянно закрывала дверь. Я-то считал, что это от благородного воспитания, что с тобой нужно быть помягче. А ты обычная подзаборная шваль, и теперь ты получишь то, что заслужила!

Каждое свое слово он сопровождал мощным толчком. Омерзительный звук хлопков его массивных яиц по изгибу ее ягодиц разносился по комнате, сопровождаемый пыхтением, хрипами и бранью мужчины. Засаживая снова и снова, безостановочно, почти в беспамятстве, он входил в нее настолько глубоко, что это исторгало горестные вздохи из уст герцогини.

Никогда она не была настолько наполненной и не знала, что муж может быть таким. Как он и говорил, он вел себя с ней мягко, спокойно, всегда держа под контролем свое либидо. Брал ее в темноте, медленно, осторожно. А сейчас перед ней предстал дикий зверь, который просто имел слабую самку.

Его мускулы напряглись, кожа поблескивала от пота, волосы откинулись назад, а в глазах полыхал дикий огонь похоти. Он долго продолжил трахать ее, содрогаясь, усиливая натиск, распирая ее болезненный канал. И когда его яйца болезненно сжались, а член напрягся, готовый выстрелить свое семя, он сделал последний сильный рывок и кончил. От прилива крови к голове у мужчины заложило уши. Совершая последние медленные толчки, он помог себе выпрыснуть в жену всю сперму, и, удовлетворенный, вышел из ее тела.

- Вот теперь ты на своем положенном месте! С раздвинутыми ногами и моей спермой сочащейся из твоего влагалища! – злорадно, с явным удовольствием, проговорил он.

Около месяца герцог продолжал насиловать жену, не выпуская ту из комнаты. А когда месячные женщины не пришли в срок, он оставил ее в покое, ожидая, пока доктор сможет подтвердить ее состояние.

Как же он был горд и рад, когда беременность подтвердилась. При воспоминании об этом герцога накрыла жгучая ненависть и ярость. Он утратил бдительность, решил, что женщине полезно будет дышать воздухом, и не думал о том, что она постарается любым способом лишиться ребенка. А когда обнаружил ее с подозрительной баночкой какой-то гадости в руках, догадался о намереньях жены. Ссора, скандал, крики. Она вырвалась из его рук и, гонимая страхом и яростью, кинулась вниз, убегая из дому. Он бы и не удивился, если бы ему сказали, что она специально кинулась под карету, подъезжавшего на осмотр доктора, хотя кучер говорил о случайном стечении обстоятельств. Герцог не винил ни мужчину, ни возничего. Нет, вся его ненависть была направлена на свою жену. Суку, посмевшую избавиться от его ребенка.

- Конечно, я понимаю, как тяжело перенести эту потерю. Но сейчас вы нужны своей жене. Она не только потеряла дитя, но и способность двигаться. Помогите ей пережить это горе, - слова доктора достигли сознания герцога, вырывая того из тумана воспоминаний.

Он слегка кивнул доктору, как бы соглашаясь с его словами, понимая, что теперь он предстанет перед миром несчастным мужем. И мысленно улыбнулся этому факту, ведь ему это обстоятельство было на руку. Пусть ему сочувствуют, пусть считают несчастным мужем, он дождется часа своей мести. Того времени, когда можно будет ударить по жене больнее всего. А пока он потерпит и ее ублюдка, и ее саму, превращая каждый их день в маленький ад.