Пустая карта - Настасья Карпинская Страница 19

Я открыл перед Ольгой дверь машины, когда позади раздалось:

– Сыночка, сыночек, – заставляя моментально упасть уровень моего хорошего настроения до критической отметки. Только ее сейчас не хватало.

– Вы ошиблись, – захлопываю дверь и делаю шаг, дабы обойти эту женщину, но она хватает меня за рукав пальто, заставляя остановиться.

– Слава сынок, я так хотела тебя увидеть, – я брезгливо одергиваю руку. Опухшее, пропитое лицо, желто-земельного оттенка и стойкий запах перегара это все, что осталось от некогда красивой женщины, но мне ее не жаль. Сама виновата.

– Я еще в прошлый раз сказал, что больше ни копейки не дам и у Любы тоже не проси, я запретил ей тебя спонсировать, – цежу сквозь зубы, едва сдерживая злость, вызванную ее появлением. Но она словно не улавливает моего отвращения и снова хватает меня за руку. Грязные подрагивающие пальцы смыкаются на рукаве моего пальто.

– Ты так похож на своего отца. Такой же красивый, – слова, сказанные с надеждой, что вызовут во мне необходимые ей эмоции и спровоцируют на продолжительный разговор.

– Ага. Ты сама-то помнишь, от кого тогда залетела и кто мой отец? – вырывая свою руку, она обмерла, видимо, пытаясь придумать, что еще сказать, чем еще можно попытаться меня удержать, разжалобить, дабы потом попросить денег. – Иди отсюда, – смотря в ее помутневшие от пьянки глаза, – и никогда больше не приближайся ни ко мне, ни к Любе. Ты свою жизнь выбрала, не хрен в нашу лезть.

Зло сплюнув на асфальт, обошел ее и сев в машину, вдарил по педали газа, выворачивая, излишне резко руль в сторону проспекта. Только сейчас замечая, что стекло со стороны Ольги опущено, а в ее руке уже наполовину докуренная сигарета.

– Кто это был? Эта женщина? – ее голос спокойный, без излишнего любопытства, уже с неким пониманием, но вопрос задан с желанием убедиться в своих догадках.

– Никто, – вытащил из пачки сигарету, закурил, выпуская дым в приоткрытое окно, выдыхая, возвращая себе почти потерянный контроль и уже спокойно добавляя, – эта женщина когда-то меня родила.

– Моя теория, что твой статус это заслуга богатых родителей теперь трещит по швам, – это заставляет меня улыбнуться и переключает внутренний тумблер.

– Могу ее окончательно разбить, – улыбаюсь, бросая взгляд на Ольгу. – Обычный я, отца не знаю, мать алкоголичка, воспитала тетка. Дворовой. Выскочка.

– Непохож ты на обычного, – в голосе насмешка и нотка издевки, но без какого-либо зла. Подтрунивание. Забавное. Отвлекает. Разряжает обстановку.

– А ты на зечку непохожа, – произношу, улыбаясь и паркуя машину у кафе Орлова, делаю последнюю затяжку и тушу сигарету, переводя взгляд на Ольгу.

– Своеобразная форма комплимента, – ответная улыбка изгибает ее губы.

– Зато искренне, – беру ее за руку, поглаживая пальцы. – Везунчик я по жизни, вот и весь секрет.

– Везунчик с сердечным приступом от переутомления за плечами. Я правильно поняла?

– Микроинсульт. Обошлось. Было давно. Зато сразу научился делегировать, – в ее глазах понимание и что-то еще, что пока я понять не могу, но взгляд на секунду скользит по моим губам и это хороший момент украсть поцелуй, сыграв на вызванных эмоциях. Дешевый трюк и мне отчего-то не хочется ради мимолетного наслаждения портить возникшее между нами понимание.

– Пошли, поедим. Я голодный, – прикасаюсь губами к ее пальцам и выхожу из машины, дабы открыть дверь с ее стороны.

***

– Вячеслав Викторович, рады вас видеть! – произнесла девушка-администратор, стоило нам войти в кафе. К слову, убранство было приятным, без цыганщины и излишнего пафоса в интерьере, но с необходимым лоском для статусности заведения.

– Постоянный посетитель? – бросила взгляд на Усманова, помогающего мне снять верхнюю одежду.

– Это кафе моего одного очень хорошего друга.

Столик у окна с хорошим видом на проспект, ненавязчивый, но услужливый персонал, вкусная еда и действительно приятная беседа без грубого флирта и сальных шуток.

– Я завтра задержусь с утра, приеду чуть позже. Надо мать в больницу отвезти на прием к врачу и у участкового отметиться.

– У тебя же экономическая статья.

– А их это не е… не волнует, – Вячеслав улыбнулся и потянулся к своему телефону.

– Какой участок?

– Одиннадцатый.

– Фамилия участкового?

– Сахаров. У тебя связи в ментовке?

– Посмотрим, что можно сделать, – он набрал чей-то номер и уже ожидал ответа, отложив в сторону приборы и откинувшись на спинку стула.

– А чего налоговиками, экономами и прочими еретиками в качестве друзей не обзавелся?

– Не срослось. Мы с ними ментально не сходимся, – и снова улыбка Чеширского Кота, говорящая за него все. – Марат, привет! Да, завезу я тебе вискарь, не переживай. Хочешь, еще коньяк прихвачу? Договорились, мне небольшая услуга нужна. Скажи мне, кто у вас на одиннадцатом участке сидит? Сильно контуженный? Договориться можно?

Пока Усманов трепался по телефону, я доедаю салат и тянусь к принесенному официантом кофе, окидывая взглядом зал. Абсолютно неожиданно натыкаясь по знакомый профиль. Безотчетно сжимая сильнее чашку. Настроение с благожелательного качнулось в кардинально противоположную сторону, заставляя сжать зубы. Павленко, правая рука Влада, друг которого он называл братом. Тварь, из-за которой я оказалась за решеткой.

– Оля, Оля, – голос Вячеслава словно через пелену донесся до моего слуха, заставляя перевести на него взгляд. Секунда и Усманов аккуратно, словно невзначай поворачивает голову влево, бросая короткий взгляд на Сергея. – Кто-то знакомый? – кивнула. – Хочешь уйти? – снова кивок и глоток кофе, унимая желание убивать.