Жар под кожей - Адалин Черно Страница 19

Аня

Чувствую себя дурой, которую легко облапошить. Передо мной стоит студент, который явно неравнодушен ко мне. И это точно не любовь, не симпатия, и не привязанность, это похоть, трудно скрываемая и неконтролируемая похоть, что прорезается даже тогда, когда мы говорим о чем-то нейтральном, а я одета далеко не как развратница. И несмотря на все это я вижу разницу между ним и мужем. Ощущаю ее каким-то шестым чувством, хотя и разумом понимаю, что разницы почти нет. И одному и другому от меня нужно только одно: полная зависимость от них.

Жаров пока этого не понял, а Ваня уже давно показал себя. Зато Руслан четко знает, что женщину избивать нельзя. То ли его так воспитали, то ли моральные принципы выше желаний. Силу он ко мне не применяет, умело и уверенно подкупая своей помощью и обещанием защиты. Что еще нужно женщине, которую почти силном увезли от тирана-мужа и сказали “Я найду способ защитить тебя”.

— Хочу, — не отрицает Жаров, — но это не та причина, по которой я помогаю тебе.

— А почему?

Я хочу замолчать и ничего больше не спрашивать. В конце концов, разве имеет значение, почему он это делает, главное, что теперь я безопасности. Проблем прибавилось, но я не решаюсь подумать об этом. Хочется обо всем забыть и не думать, что делать завтра.

— Да потому что ты мне нравишься, Аня.

Руслан оказывается в опасной близости со мной. Ставит стул напротив, садится и нежно обхватывает меня руками за щеки.

— Нравишься. А этот урод над тобой издевается. Ты как минимум заслуживаешь, чтобы к тебе нормально относились, чтобы на руках носили и цветы дарили. Да, черт, я не умею красиво говорить, но никогда бы не поднял на тебя руку, как бы не хотел.

Я лишь пркрываю глаза, не зная, что ответить на такое откровение. Умом я понимаю, что он прав, как бы мужчина не хотел женщину, не каждый пойдет ее насиловать. И уж тем более применять силу, чтобы подчинить себе.

— Да, я хочу тебя, — он кивает. — Иногда желание настолько сильное, что я банально не в состоянии себя контролировать, но это не означает, что я не могу сдержаться.

Такие откровения пугают меня. Я никогда прежде не разговаривала о таком даже с мужем, не то, что с едва знакомым парнем, поэтому просто отвечаю:

— Хорошо.

Он улыбается, обнажая ряд белоснежных зубов и приподнимая уголки губ. Я вижу в нем молодого уверенного парня, который точно знает что делает. Он дерзкий, часто пугающий, иногда я не понимаю, чего именно от него ждать, но он непременно добивается своего, идя напролом.

Руслан встает из-за стола, забирает стакан, из которого я пила алкоголь. Впервые я пила что-то крепче вина по собственной инициативе. Не потому, что хотела, а чтобы расслабиться и освободить голову от посторонних мыслей о Ване. Они и так настойчиво просачивались в голову. Я боялась его звонка, страшилась того, что он будет спрашивать, где я и не знала, что говорить.

Звонок телефона заставляет меня вздрогнуть и на эмоциях случайно сбросить стоявшую на столе чашку на пол. Руслан тоже резко оборачивается и смотрит на мою сумку. Именно там находится телефон.

— Это он, — шепчу я, а тело начинает пробивать крупная дрожь.

— Не бери, — предлагает Руслан, — или давай я поговорю.

— Нет, — мотаю головой. — Я скажу ему. Он должен знать.

Руслан кивает и садится на тот же стул рядом. Его присутствие придает мне сил. Я достаю телефон и действительно вижу на дисплее имя мужа. Экран телефона гаснет. Прошло слишком много времени, и я не ответила. Правда, дисплей загорается снова.

— Бери, — уверенно произносит Руслан. — Если что, я рядом.

Я нажимаю “ответить” и жду, когда Ваня начнет свою обвинительную тираду, но он подозрительно спокойным голосом произносит:

— Ты где?

— Вань… я, — даже сейчас у меня язык не поворачивается произнести то, что я ухожу. Молчу и кусаю губы, чувствую, как в уголках глаз собирается влага. Что же я натворила?

— Что ты, Анют? На работе задержалась? Университет все еще работает?

— Нет, Вань, — к моим щекам прикасаются шероховатые пальцы Руслана. Он стирает слезы, пока я пытаюсь собраться и сказать мужу, что наша семейная жизнь подошла к концу.

— А что тогда?

Мне не нравится его ледяное спокойствие. Или он знает, что я задумала, или же слишком уверен в том, что я вернусь.

— Я ухожу, Вань. Подаю на развод.

Больше не говорю ни слова, жду, что он начнет ругаться, обзывать меня, как делала это раньше, но он молчит. Тяжело дышит в трубку, а потом произносит тираду, которой я не ожидаю: