Сын своего отца - Марина Кистяева Страница 19

Потом решил, что пришлют просто непотасканную. Ковалю нравились опытные женщины, знающие, как доставить удовольствие и ему, и себе.

Поэтому никаких невинных дев.

Заявление Славы, что она была девственницей, а он с ней обошелся, как последний мерзавец, шокировало.

Коваль не поверил.

Не мог он не заметить, что рвет плеву!

Или мог… Мысль о том, что совершил насилие над девочкой, причем в прямом смысле этого слова, выворачивала Ивана наизнанку. Неприятно. И тоже, кстати, странно. Были на его совести грехи и посильнее.

Значит, он первый у Веснушки.

Охренеть.

И теперь может её научить всему. Показать, как правильно делать минет. Как трогать его. Как правильно целоваться. Как льнуть.

Он единственный будет видеть, как тело Славы выгибается от оргазма, а щеки вспыхивают от удовольствия, пряча россыпь веснушек. Как губы шепчут: «Еще»…

Иван сам вспыхивал, уже не доверяя самоконтролю и с жадностью смотря на спящую Славу. Второй раз за сутки брать девушку против её воли – даже для него перебор.

Или нет?..

Информацию на неё собрали достаточно быстро. Не полную, конечно. Но медкарту кинули и про личную жизнь тоже доложили уже.

Ярослава Ставрис на самом деле оказалась чистой девочкой.

Телом. И душой.

Он читал её досье и мысленно повторял: «Ну нахер». Не верил, что такие девушки ещё остались. Хотя… Невестка Ирина из той же категории, немного попроще, но её не воспитывал чокнутый профессор, помешанный на древних цивилизациях. И ладно бы девчонки были некрасивыми или забитыми.

Так нет! Что Ира, что Слава. Обе очаровательные.

Когда несколько лет назад в ходе эксперимента, который Иван и Дмитрий затеяли на пару, первый приехал за вторым в небольшой провинциальный город, Ваня успел понаблюдать за Ириной издалека. Красивая. Поклонники вились, но она всех отшивала. Дмитрич тогда сошёл по ней с ума. Говорил, что увидел – и всё, в голове перемкнуло, и осталась лишь одна мысль: моя. Вано, конечно, прикалывался над братом и не раз.

А сейчас получил обратку?

Меньше суток он знаком со Славой. А ему уже хотелось узнать о ней всё. Чем дышит, что нравится. Как любит проводить вечера – сообщили. Какие снятся сны и что за мысли копошатся в хорошенькой светловолосой головке – нет.

Ещё Коваля раздражал её страх.

Веснушка старалась не показывать. В глаза смотрела, вступала в диалог.

Наплевать на всё и снова уложить на кровать, где показать, что его бояться не стоит? Он же вчера говорил! Только сильно сомневался, что она помнила.

Иван намеренно поймал её пальцы.

Потому что захотел дотронуться.

К черту все предисловия! Он и так пол-утра ходил вокруг неё голодным львом!

– Совершенно верно.

– Вы… имеете в виду сотрудничество? Да? Я правильно понимаю?

– Слава, – Коваль намеренно давил интонацией. – Не передергивай.

Она нахмурилась и посмотрела на их соединенные руки.

Какая у неё нежная кожа…

И колец нет. Ни одного.

Только бледно-голубоватый маникюр на тонких пальчиках.

– Я… Нет, я точно не передергиваю. А можно мне вернуть мою руку? Я кофе хочу.

Она ловко переводила разговор, взмахивая длинными ресницами.

Иван удовлетворять её просьбу не собирался.

– Чуть позже. Я хочу, чтобы ты меня услышала.

– Я услышала, – поспешнее, чем следовало, ответила она. – Про отношения. Мы вчера с вами заключили соглашение. Я вам рассказала о договоре наших дедов, и вы…

Иван всё же рассмеялся. Жаль, Слава его не знала, иначе поняла бы, что в его смехе не было ничего веселого.

– Ты очаровательна, Слава. Я пойду на опережение и напомню тебе о вчерашнем разговоре: ни о каком соглашении в поисках утраченных сокровищ речь не шла.

Слава продолжала теряться и не скрывала своих эмоций. В её распахнутых глазах появлялись то недоумение, то досада. Она ничего не скрывала.

Её искренняя открытость подкупала, вызывала доверие и желание быть с ней помягче.

Он и хотел.

Только почему-то не получалось. Иван привык говорить резковато, строго. Особенно последние пару лет, когда дела требовали постоянного сосредоточения и полной отдачи. Не до мягкости. Жесткость он переносил и в личное.

Никто не жаловался. Молодые женщины с радостью позволяли доминировать в отношениях.

Слава шарахалась от него, как от прокаженного. Небезосновательно.

Но! Он её не арестовал, хотя и мог. Не отправил в камеру. Он, черт побери, даже не произвел полный осмотр.

Мало ли, кто кого в наше время подкупает и за какие деньги. Коваль рассматривал все варианты.

Пока он ей верил. И требовал доверия в ответ.

Не получал.

Поэтому и злился.

Умом понимал, что вчерашний косяк надо исправить, но деятельная натура Коваля рвалась в другое направление.

– Тогда… я не понимаю. Совсем. О каких отношениях идет речь?

Слава пошла на опережение. Решила, что раз он ей не возвращает руку, стоит пойти иным путем.

Второй рукой, демонстрируя тихий вызов, кое-как умудрилась подвинуть к себе кофейник и налить кофе. Иван усмехнулся.

Где она жила все эти годы? Чудо такое.

– Вам не предлагаю. Ухаживать за вами тоже не буду, – буркнула она, сверкая глазами.

Ни истерик. Ни оскорблений.

Полный разрыв шаблонов.

Иван погладил большим пальцем тыльную сторону ладошки Славы и с явной неохотой выпустил её. Девушка сразу же подалась назад, откинувшись спиной на спинку стула, и спрятала руки под стол.

– Ты мне понравилась, Веснушка. Тихо… Хочешь узнать всё конкретнее? Не перебивай и оставь возмущение на потом. Я дам тебе возможность высказаться. Чтобы ты меньше переживала и нервничала, говорю сразу: никаких последствий твоего незаконного проникновения на закрытую территорию не последует.

На красивом личике отразилось облегчение. Неужели Веснушка на самом деле думала, что он её отправит за решетку? После вчерашнего? Глупая девочка… Совсем маленькая ещё.

– Поэтому отпускай переживания. Ни к чему они. Если возвращаться к цели твоего приезда. Историю колькемов (вымышленное название индейского племени) я слышал. И про их мертвых богов, соответственно, тоже. Дед рассказывал как-то. Наши деды были те ещё затейники.

– То есть вы согласны?

Всё-таки Иван оказался прав. Слава удивительная девочка. На его признание в симпатии постаралась никак не отреагировать, но стоило ему завести разговор про колькемов, как у неё загорелись глаза, и она мгновенно преобразилась. Коваль выругался.