Греховный соблазн - Сьюзен Джонсон Страница 19

— Ну… ну… не стоит… — шептал он, гладя ее по спине. — У нас на это времени нет. За две недели нужно так много успеть!

Она подняла полные слез глаза:

— Вместе?

— Предлагаю тебе отказаться от всех приглашений и визитов. Ты будешь слишком занята.

— Правда? — вырвалось у нее с такой горечью, что Макс потрясенно кивнул. Сколько же раз ее обманывали и предавали?

— Слово чести, — улыбнулся он. — Поедем в Минстер-Хилл, а потом… вдруг мне вздумается посетить Силезию?

— Нет! Ни в коем случае!

Это невозможно, ведь там за ней следят родственники Ганса!

Она явно чем-то напугана!

— Об этом мы еще успеем поговорить.

— Нет, Макс, — настаивала она, упираясь кулачками ему в грудь. — Мы не станем об этом говорить. Это совершенно исключается. Понятно?

— Как скажешь.

Слишком уж он сговорчив!

— Я серьезно, Макс. Обещай мне.

— Я не сделаю ничего против твоей воли.

Туманные, неопределенные, тревожащие слова.

— Скажи, что не приедешь в Силезию.

— Я не приеду в Силезию, — повторил Макс и про себя добавил: «Но мог бы оказаться в Силезии, подвернись подходящий предлог». Как человек, выросший на Диком Западе в те времена, когда закон утверждался пулей и петлей, Макс умел позаботиться о себе.

— Спасибо, — облегченно выдохнула она.

— И тебе спасибо за то, что одобрила мой выбор кровати.

Времени и в самом деле было немного, не стоит тратить его на лишние споры. Поэтому он лениво протянул:

— Что предпочитаешь сначала: ванну или секс? Решать тебе, потому что я из кожи вон лезу, чтобы казаться истинным джентльменом, и никоим образом не собираюсь навязываться.

— Разве что самым восхитительным образом… по крайней мере я на это надеюсь.

— О, тут меня просить не нужно, chouchou [2]. Речь идет всего лишь о порядке событий.

— В таком случае мне не придется решать насчет секса, — усмехнулась она.

— Я принял решение за тебя, — подхватил он.

— Значит, я должна покориться?

— Или я должен услужить тебе, зависит от точки зрения.

— То есть намекаешь, будто я чересчур требовательна?

— Только в самых определенных и приятных случаях, вроде того, когда просишь рая на земле.

— Так я тебе все-таки нравлюсь?

— Да, черт побери! Так что не играй со мной, — прорычал Макс и, ошарашенный воздействием ее невинного кокетства, тем эффектом, который произвели ее слова, и обязанностями, которые они на него возлагали, тихо выругался, резко снял ее руки со своей груди и отступил, словно отгораживаясь от кандалов, какими неизменно представлялись ему искренние отношения. Сколько лет он ловко уклонялся от постоянных связей, и вот теперь добровольно сдается?

— Мне нужно выпить. А тебе?

Он огляделся в поисках несуществующего столика с напитками и, не дожидаясь ответа, сухо сообщил:

— Сейчас вернусь.

Услышав стук захлопнувшейся двери, Кристина подошла к окну и прислонилась лбом к стеклу. Прославленный донжуан потрясен! Она понимала, что он сейчас испытывает. Ее благополучный мирок тоже разлетелся на осколки: все традиции и законы, правила поведения и приличия сметены человеком, который дал ей столько счастья, что непонятно, как она могла быть довольна пародией на ту жизнь, которую считала настоящей.

Она тут же напомнила себе, что этот человек всего через две недели исчезнет навсегда. А может, и раньше.

Кристина вздохнула и потерла пальцем запотевшее пятнышко.

Очевидно, Макс расстроен или выведен из себя настолько, что нуждается в подкреплении. А это означает, что он вряд ли спокойно воспринимает происходящее… события или ситуацию…

Кристина снова вздохнула и нарисовала на стекле сердечко… как влюбленная, полная надежд девчонка, готовая отбросить суровую реальность ради блаженных грез. И за то время, что его не было в комнате, она намалевала целую гирлянду сердечек на всех окнах, словно заклинание счастья, и каждое было символом удачи, романтических стремлений и волшебных снов.

Но, услышав звук шагов, Кристина несколькими широкими взмахами поспешно стерла все доказательства своей глупости и повернулась к двери как раз вовремя, чтобы увидеть входившего Макса. Руки его были заняты блюдом с румяными яблоками, поверх которых возвышались губка, бутылка бренди и два стакана. На его лице сияла широкая улыбка.

— Я пришел с подарками. Миссис Бегшот подумала, что моя леди жена должна попробовать ее особенных яблок. Губка… ну… я попросил новую, специально для нашей ванны. Правда, посоветовал мистеру Бегшоту не слишком спешить с водой. Надеюсь, ты не возражаешь, но иначе она бы остыла. Я сказал, что ты спишь. Поразительно, как в подобных случаях ложь громоздится на ложь! Не то чтобы я раньше проделывал такое… поверь, никогда. Но, так или иначе, спускаясь вниз, я решил, что больше всего на свете хочу быть с тобой и держать тебя в объятиях, и черт с ним, со всем остальным. Надеюсь, ты не возражаешь, а если возражаешь, помни, что я вешу вдвое больше тебя и не менее чем на фут выше, так что подумай о последствиях. И учти, что пока я пытаюсь договориться миром.

Он может озарить ее сердце единственной улыбкой и превратить из законченного скептика в озорную, сумасбродную девчонку.

— А мне кажется, что ты потребуешь гораздо большего и не удовольствуешься тем, что можешь просто держать меня в объятиях, — кокетливо бросила она. — Надеюсь, ты не возражаешь, а если возражаешь, помни, что я собираюсь сорвать с тебя одежду с полным пренебрежением к твоим желаниям и овладеть тобой, хочешь ты этого или нет. — Ее улыбка была ярче солнца. — И учти, что пока я пытаюсь договориться миром.

— Похоже, эта бутылка мне не понадобится, — вздохнул он, ставя вышеуказанный предмет на стол.

— Вряд ли у тебя будет время пить, если только не явишь чудеса проворства.

— Честно говоря, я на это способен, но на ум приходят гораздо более приятные способы пустить в ход столь редкий талант.

— И что бы ты ни говорил на этот раз, я разденусь быстрее тебя.

Он с деланной угрозой шагнул к ней, но Кристина ловко увернулась и, зазывно качнув бедрами, отошла в шелесте юбок.

— На твоем месте я бы поторопилась.

— Не беспокойся за меня, моя дорогая жена. Я не отстану.

— А вот это мы еще посмотрим, мой дорогой муженек. И это слово, пусть и брошенное в шутку, растеклось сладостью у нее во рту.