Мафиози и его Одержимость. Часть 2 - Джеймс Лайла Страница 17

Когда я упал на колени, это было облегчение. Мои ноги были слишком слабы, чтобы держать меня в вертикальном положении, и единственное, что имело для меня смысл, это опуститься на колени перед Айлой. В этот момент все казалось правильным.

Когда я извинялся, во мне говорило чувство вины.

Я подавил свои эмоции, прежде чем поднять голову с колен Айлы. Она смотрела на меня сверху вниз, и поначалу ее лицо выражало удивление. А потом она улыбнулась прекрасной улыбкой.

— Что ты делаешь? — спросила она, и ее голос был почти музыкой для моих ушей. Не было ни ненависти, ни скрытого гнева. Он был мягким, совсем как она.

— Я думал… — начал я, но не смог закончить фразу. Мой взгляд скользнул вниз, к ее животу. Она взяла мои руки в свои и положила их себе на живот.

Мы оба ждали, а потом я рассмеялся. Я подумал, что смех остановит меня от слез и еще

большего смущения.

— Больно? Это был сильный удар, — сказал я, глядя на ее круглый живот.

Внимание Айлы было приковано к ее животу. Она все еще улыбалась, и моя грудь расширилась от чего-то, от чувства похожего на тепло. — Он становится сильнее с каждым днем.

— Он скоро появится? — спросил я. Ее живот казался больше, чем когда она была беременна Майлой.

Она кивнула, в то время как ребенок снова пнул мою ладонь. Я ухмыльнулся, как последний дурак.

— Похоже, план сработал, да? — спросила Айла, не сводя с меня глаз. Улыбка исчезла, но глаза ее сияли нежностью.

— Айла? — сказал я, когда она сняла трубку. Я старался, чтобы мой голос звучал спокойно, старался казаться непринужденным, хотя чувствовал что угодно, только не это. Моя рука сжала телефон, а затем я глубоко вздохнул. Мои легкие сжимались с каждым вдохом и выдохом. Это было так чертовски тяжело.

— Да? Виктор, это ты? — она казалась немного запыхавшейся, и это заставило меня задуматься, не бегает ли она снова за Майлой. Я чуть не улыбнулся. Алессио, вероятно, порвал несколько кровеносных сосудов.

Выбросив эту мысль из головы, я решил сосредоточиться на самом важном. — Мне нужна твоя помощь.

— Что-то не так? — спросила она, теперь уже обеспокоенная. Я представил себе, как она нервно кусает губы.

— Нет. Ещё нет. Но скоро что-то пойдет не так, — мои загадочные слова заставили ее нервничать еще больше. Решив дать ей передышку, я начал рассказывать о своих планах. Слово за словом, медленно объяснял я.

Она все время молчала, ее дыхание было спокойным и тихим. Я ненавидел то, что не мог видеть ее лица. Это мешало мне изучить выражение ее лица и понять, о чем она думает. И это делало всё дерьмо намного сложнее. Это было то, что я хотел обсудить с глазу на глаз, а не по телефону и на расстоянии океана.

Когда я закончил, она помолчала еще несколько секунд. Теперь настала моя очередь нервничать. Если она откажется…если она скажет " нет"…тогда это разрушит весь мой план, всю мою игру.

Я не мог подвергать риску Айлу или Алессио, я никогда не сделал бы ничего, что могло бы намеренно причинить им боль.

Но Валентин был жестоким ублюдком, и ему было трудно угодить.

И чтобы правильно сыграть в эту игру, завоевать его расположение…я должен быть безжалостным.

Достаточно безжалостным, чтобы навредить тем, кого я поклялся защищать.

Алессио любил говорить, что я больной ублюдок, достаточно больной, чтобы съесть чье-то сердце из рук, если бы мог. Это должно быть легко.

Неправда. Это была самая чертовски трудная вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни.

Я просил Айлу подвергнуть опасности не только свою жизнь, но и еще не родившегося ребенка.

Да, если бы она могла, она, вероятно, думала о том, как заколоть меня во сне прямо сейчас.

— А Алессио знает? — из всего, что она могла сказать, она спросила меня об этом.

Я сглотнул комок, который теперь образовался в моем горле, а затем издал небольшой фальшивый смешок. Айла вздохнула в трубку.

— Если бы он знал, стал бы я тебе звонить? — Конечно, нет, потому что я был бы покойником, если бы просто предложил свои планы.

— Он рассердится, когда узнает. Не знаю, стоит ли…я имею в виду, это… — Айла начала заикаться, и я представил, как сейчас крутятся колесики в ее маленькой головке.

Она была напугана. И я ненавидел себя за то, что именно я вселил в нее страх. Это было последнее, что я когда-либо хотел сделать, но вот я был здесь, играл Дьявола в их счастливом будущем.

— Это может плохо закончиться… во многих случаях, Виктор. Я не могу рисковать своим ребенком.

Закрыв глаза, я откинулся на спинку кровати. Я попытался сбить нарастающее во мне разочарование. Время было на исходе. Мы с Валентином шли по тонкой линии.

Он жаждал крови.

И я обещал ему смерть. Я обещал ему жестокий конец Иваншовых.

Я знал, что есть вероятность, что Айла не согласится. Будучи тупым ублюдком, каким я являлся, я не думал о том, как убедить ее. Я думал, может быть…просто может быть, она поймет, что это единственный выход.

Дьявол на моем плече хихикнул в ответ. Ты ошибся, рассмеялся он мне в ухо.

— Алессио здесь. Я должна идти, — быстро сказала Айла по телефону. Я услышал кого-то на заднем плане, вероятно, Алессио. Должно быть, она оторвала трубку от уха, потому что я тоже слышал ее голос на заднем плане. Он звучал приглушенно и немного издалека.

Еще какое-то движение, и она снова оказалась на линии. Возбуждение начало овладевать моим телом, и мои ноги дергались вверх и вниз. Я слишком крепко держал телефон. Экран, вероятно, мог треснуть под давлением.

— Виктор, — начала она. По тону ее голоса я понял, что она собирается сказать. Я медленно выдохнул. Это была смесь разочарования и чувства неудачи. — Мне очень жаль. Я действительно не могу этого сделать. Не без ведома Алессио, и не тогда, когда это может поставить под угрозу жизнь моего ребенка. Я доверяю тебе, и я знаю, что ты найдешь другой способ сделать это. Я…извини.

Прежде чем я успел ответить, она повесила трубку.

Когда Алессио послал меня сюда, он доверил мне защищать нашу семью. Моя преданность проверялась снова и снова. Я жил в этой чертовой дыре ради них, чтобы защитить их. Ради них я калечил и убивал других. Я заключил сделку, играл с дьяволом ради своей семьи. Я стал для них мастером в этой игре. Всегда ради них.

А теперь…Я был потерян.

Так чертовски потерян, потому что не знал, как защитить их, не причинив им вреда в первую очередь.