Хороший плохой босс - Николь Келлер Страница 16

– Солнышко, – сильнее сжимаю ее в своих объятиях, целуя в макушку и поглаживая по спинке. – Я никого не люблю так сильно, как тебя. Ты – мое сокровище. Кто тебе вообще сказал такую глупость?!

– Мама, – еще тише добавляет Лиза. – Она сказала, что я тебе больше не нужна…

Сжимаю челюсти от злости так сильно, что они едва не крошатся. Аня как была сукой, так ею и помрет! Надо же настраивать трехлетнего ребенка против отца только потому, что я не ХОЧУ ее любить!

Я, конечно, рад, что в моей жизни появилась моя маленькая принцесса, моя Лиза, даже несмотря на то, что я изначально не проникся к ней чувствами. Но зато сейчас я безоговорочно отдам за нее жизнь, даже ни секунды не сомневаясь. В мире есть только одна женщина, ради которой я поступлю также. И именно ради нее я здесь.

– Принцесса, мама наверно была в плохом настроении, поэтому так неудачно пошутила. Это глупости. Я тебя очень и очень люблю!

– И я тебя, папочка, – и обнимает меня так сильно, что сердце щемит. Вообще с появлением дочери я стал очень сентиментален. И купил ружье. Чтоб женихов отгонять.

– А теперь беги, поиграй с Евгенией Михайловной, а мне надо поговорить с твоей мамой. Где Аня? – обращаюсь уже к подошедшей няне.

– Анна Степановна еще спит. Поздно пришла домой, – и снова поджимает губы. Понятно. Опять по клубам шарахалась. И зачем было рожать, если тебе дочь совершенно не нужна?!

И в который раз сжимаю кулаки от злости, стараясь сдержать себя при ребенке. Решительным шагом иду в спальню, резко распахиваю дверь и вижу «милую» картину: моя жена даже не удосужилась раздеться и снять макияж, так и лежит в туфлях на пятнадцатисантиметровой шпильке, ультракоротком платье, которое задралось и явило моему взору отсутствие нижнего белья, растрепанные волосы и потекший макияж. Красавица писаная, млять.

Закрываю за собой дверь, потому что нам предстоит разговор не для детских ушей, и я не хочу, чтобы Лиза стала его свидетелем. Раздвигаю шторы, впуская солнечный свет и свежий воздух. Женушка тут же зашевелилась и выдала пьяным сиплым голосом:

– Ты бессмертная, что ли?! Я же сказала не беспокоить!!!

– Доброе утро, – цежу, присаживаясь в кресло напротив, и с брезгливостью смотрю на то, как Аня пытается сесть, стараясь привести волосы в порядок.

– Ой, Марк…Извини, я немного…не в форме…Лиза не спала всю ночь…

– Хватит, – останавливаю этот поток гадкой лжи. – Хватит врать, Аня. Я устал. Лиза выросла. И давно спит всю ночь. У нее вылезли все зубы, не болит живот и нет температуры. Она спокойно сейчас играет с няней.

– Но я действительно…

– В платье? – произношу с сарказмом, выгибая бровь вопросительно.

Аня хлопает глазами, переводит взгляд на себя, растерянно осматривая, и снова на меня, но только уже со злостью.

–Да! Да, я вчера сходила расслабиться! Это что, преступление?! – лучшая защита – нападение, вот моя женушка и пошла в наступление, повысив голос так, что меня аж перекосило. – Потому что я устала, Марк! Устала быть одна! Устала одна тянуть ребенка! Устала…

– Сидеть дома и ни хрена не делать, – спокойно заканчиваю за Аню. – Но у меня для тебя хорошие новости, дорогая: я освобождаю тебя от своего присутствия в твоей жизни.

Аня изобразила мозговую деятельность, переваривая сказанное и пытаясь понять. На ее лице сохранялось выражение растерянности и недоумения, и поэтому я облегчил задачу своей недалекой женушке:

– Проще говоря, Аня, я с тобой развожусь.

На несколько секунд моя жена впала в ступор, а потом ее растерянность сменилась яростью:

– Ну, и кто она?! Я так и знала, что ты кобель, но учти…

– Уймись, – подаюсь вперед, давая понять, что не надо меня выводить из себя. – Другие женщины не при чем, Аня. Жаль, что ты этого так и не поняла за эти годы. Одна-единственная и главная причина в том, что я тебя не люблю и никогда не любил.

– Козел! Шлюхан! Уе…

– Не ори! Ты напугаешь ребенка! – прикрикиваю на Аню, из последних сил сдерживая порыв запустить в нее чем-нибудь. Никогда не думал, что захочу применить рукоприкладство по отношению к женщине, но моей жене удается вызвать во мне это желание просто на раз-два.

На удивление, Аня резко притихла. Но зато следующие слова снова разбудили во мне зверя:

– Не будет никакого развода, Марк, ты же знаешь. Мой отец сотрет тебя и фирму твоего отца в порошок, – все это произнесено спокойно и с ехидной улыбкой.

– Будет, потому что меня все достало. И даже твой отец меня не остановит.

– Остановит, особенно, когда лишит тебя родительских прав.

В спальне воцарилась давящая тишина. Резко встаю со своего места, едва сдерживаясь, чтобы не стереть с лица моей женушки торжествующей улыбки, и бросаю, перед тем, как выйти из комнаты:

– Я не позволю. И буду бороться за дочь до конца.

И не оборачиваясь, ухожу. Я не могу допустить, чтобы меня лишили самого главного и единственного, что радует в этой жизни. А еще мне нужно вернуть Катю. Мне нужен план. И, кажется, я знаю, что делать.