Сын своего отца - Марина Кистяева Страница 16

Но через десять минут что-то начало происходить. Сначала появилось ощущение легкости, а дальше – ничего. Полнейший провал в памяти.

Дедушка был рядом, поэтому мог рассказать, что Слава внезапно начинала плакать и на все его вопросы, чем вызваны её слезы, отмалчивалась.

Посидели Слава с дедушкой и решили повторить.

То же самое. Бокал вина – и амнезия.

Только на этот раз Слава, потеряв связь с реальностью, унеслась к себе в комнату, переоделась в костюм якутской шаманки, сбегала в кабинет деда, сняла со стены бубны и принялась вызывать духов дождя.

Лучше бы она плакала.

В третий раз было не лучше. Славу понесло в откровения, и она рассказала дедушке, кто из одноклассников считает её чудачкой, почему она ненавидит военных и какие обиды затаила на отца.

Больше Слава с дедушкой не пила.

Зато они сделали вывод, что алкоголь категорически противопоказан Славе, если она не хочет попасть в щекотливую ситуацию.

Вчера же девушка выпила не просто вино. А что-то покрепче. Она не разбиралась в спиртных напитках, поэтому не могла знать, что пила.

Зачем вообще пила? Господи… Она – одно сплошное недоразумение. Правильно говорят, что каждый человек на стрессовую ситуацию реагирует индивидуально. Кто-то в истерике захлестывается, кто-то замыкается, а она… имеет то, что имеет.

Слава закрыла лицо руками.

Мало того, что между ног побаливает и общее состояние намекает, что девушке не помешал бы душ, так она ещё не может понять, где находится, и чем вчера общение с Ковалем закончилось.

Полковник…

О нем она тоже подумает.

Чуток попозже.

Иначе всё же начнется истерика.

Слава отвела руки от лица и села.

Обстановка точно не в тюремной камере. Наоборот, находится в очень хороших условиях. Добротная мебель из дерева говорила о многом. Что это? Кедр? Дуб?

Слава не спешила оглядываться по сторонам. Потому что внезапно проснувшаяся интуиция обострилась до предела.

Девушка в комнате находилась не одна. Ощущение чужого присутствия обрушилось молниеносно. Сразу по всему телу побежали мурашки, и создалось впечатление, что даже самые мелкие волоски встали дыбом. Как у дикой кошки, готовой защищаться. Слава замерла. Какая вероятность того, что она ошиблась?

Продолжая двигаться замедленно, она спустила ноги, поморщившись от дискомфорта внизу живота.

Атмосфера в комнате накаливалась, тяжелела. Слава опасалась голову повернуть в сторону.

Он здесь.

Коваль.

Она даже не сомневалась, что в комнате находится именно он.

Последний человек, которого девушка хотела видеть сейчас.

И в дальнейшем – тоже.

Слава не могла объяснить, почему на сто процентов уверена, что в комнате находится именно полковник Коваль. С другой стороны… Кому ещё быть?

Ведь Слава по-прежнему находилась на базе.

Будь та неладна…

Подняв голову, повернула её чуть вправо.

Чтобы сразу же почувствовать, как грудь сдавливает, точно девушка со всего разбегу врезалась в каменную стену. Хотя… Нечто подобное она уже вчера испытывала, когда пыталась отодвинуть от себя Коваля.

Его грудь и есть каменная стена.

Мужчина сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и наблюдал за ней. Сегодня он выглядел более прилично одетым. Серые легкие брюки и такого же цвета рубашка-поло, рукава которой того и гляди пойдут по швам, потому что маловаты они оказались для крепких бицепсов мужчины.

Боже… Какой же он весь… неправильный.

Другого определения у Славы не находилось.

Нет, Коваль, конечно, отлично сложен. Видно, что мужчина много времени уделяет спорту. Вчера тоже выходил с тренировки, откидывал на пол бинты. Она даже знала, для чего они предназначались – защита для рук при боксировании.

Почему она дала ему определение «неправильный»? Потому что, глядя на него, её шальное воображение сразу рисовало картину мужчины в камуфляже и с автоматом. Такому только воевать…

На фото он выглядел иначе.

Или ей так хотелось думать?

А ещё рассказы дедушки про семью Ковалей. Про его учителя, про их разговоры, исследования. У Славы раз за разом рисовался образ порядочного человека. Этакого рыцаря без страха и упрека.

Дедушка, даже когда слег, говорил: «Найди Ивана Коваля. Он поможет…»

Помог.

А если… Дыхание сбилось в груди Славы, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Если исчезнуть? Испариться?

Слава не обладала сильными аналитическими данными. И запросто могла промахнуться. Дедушка последние месяцы часто бредил, и какая вероятность, что, говоря об Иване Ковале, он имел в виду своего учителя, а не его внука?

Славу закружила подкатывающая паника, а с ней и тошнота.

Девушка сидела и молча смотрела на мужчину.

Тот тоже смотрел на неё.

Хмурясь.

Теперь произошедшее накануне воспринималось совершенно в другом свете.

И не только вчерашнее…

Последняя мысль очень сильно царапнула Славу. Почему девушка настолько наивна? Вроде бы не глупая, а постоянно умудряется встревать в неприглядные истории.

Кто в здравом уме и трезвой памяти в наше время будет заниматься поисками утраченных сокровищ?

Слава словно одеревенела.

Дура. Как есть, дура.

Мужчине, видимо, надоело играть в молчаливые гляделки, потому что он подался вперед. Наклонился, устраивая локти на коленях и сводя пальцы в замок.

– Доброе утро, Слава, – негромко сказал он ровным безэмоциональным тоном.

Но Славе показалось, что рядом с ней взорвали несколько десятков петард, оглушая её.

От неё ждали ответа. Мужчина не сводил пристального серьезного взгляда. Она же ничего не могла из себя вытолкать.

Ни слова.

И собственная бесхребетность, неспособность быстро реагировать в меняющихся условиях раздражали и жутко бесили.

– Доброе, – ей всё же удалось разомкнуть пересохшие губы.

Уже какой-то прогресс.

Мужчина едва заметно скривился, отчего его лицо мгновенно стало жестче. Хотя, казалось, куда уж ещё.

– Как себя чувствуешь, нарушительница?

– Я… арестована? – она не могла не задать вопрос, который тревожил её на данный момент сильнее всего.

Мужчина усмехнулся уже ощутимее.

– Скажем так: ты взята под наблюдение.

– И… что это значит? – она заерзала, хотела более подробно уточнить, но саднящая боль между ног наполнила неприятными ощущениями.