Я б ему... дала - Мария Коваленко Страница 15

Дарья.

Тяжело, наверное, быть мужчиной! Чтобы забыться, нужно много пить, чесать языком в компании товарищей, часами кидать удочку в реку, не забывая охлаждать в этой самой реке бутылки с водкой.

Адский труд и амортизация всего организма.

Женщинам в этом смысле, конечно же, повезло! Генеральная уборка, работа со сверхурочными, глажка, готовка, и через пару дней уставшая замученная бабонька с убитым маникюром и болью в спине неспособна вспомнить даже собственное имя.

Никаких затрат и переживаний за печень подруг! Сияющие чистотой поверхности и счастливое руководство! Сплошные плюсы.

Во всяком случае, меня психотерапевтический комплекс «Уборка-работа» спасал регулярно, и Костину измену я пережила исключительно благодаря ему. Но от возвращения с эскорт-службы в родную бухгалтерию почему-то ничто не помогало.

Я днями убивалась на фирме, наверстывая каждый пропущенный день. Ночами металась по квартире с тряпкой и шваброй. Но дебет с кредитом подбивались без энтузиазма. Налоговая декларация не вызывала прежней головокружительной аритмии. А вылизанная от пола до потолка квартира навевала лишь одно желание – продать ее и уехать куда-нибудь, где все цветет и кукарекает.

Полное фиаско.

Многоопытная в сердечных вопросах Мэрилин назвала это «постсексуальный синдром». «Влюбилась ты, милочка! И отлюбилась качественно!» – горько изрекла она и собственными начальскими руками плеснула в мой утренний кофе армянский коньяк.

Не согласиться с начальством оказалось сложно. Князя под боком больше не было, но снился он регулярно. В основном голый и на мне. Можно было не думать о днях в усадьбе, пытаться скрыть от себя правду, но одетого его не хватало тоже. Особенно в мокрой рубашке или задумчивого, с планшетом в руках, где он что-то чертил.

Тускло стало без высочества. Как на старом телевизоре с севшим кинескопом, сложно было увидеть что-то яркое или рассмотреть любимое и знакомое.

Все страхи, которыми пугала себя перед близостью с Абашевым, сбылись. Как накаркала! И теперь предстояло жить дальше.

– Если бы только знала, что этот князь на тебя так подействует, ни за что бы не согласилась на контракт! – на пятый день моей депрессии сдалась даже Мэрилин.

Вместо обычных безвкусных диетических крекеров на столе появились пирожные. Пакетированный чай сменился дорогим развесным «для особых гостей», а к концу рабочего дня все трудоголики как-то сами рассосались, оставив нас с боссом наедине.

– Зато есть чем платить налоги. И на Новый год не придется сидеть с тортиком в офисе.

Я подтянула к себе поближе тарелочку с угощением, понюхала и отставила подальше. От запаха ванильного крема вдруг захотелось мяса. С острым томатным соусом, и лучше – на шампурах.

– Да фиг с ним, с Новым годом. Еще б дожить!

– В шоколаде доживать будет проще.

– А ты как? Шоколадная моя.

Начальство подперло рукой голову и взглядом постового ГИБДД уставилось в глаза.

– Моя шоколадная фабрика свой заказ уже исполнила.

– Заметно. Уработалась.

– С благословения и за плату, – оптимизм из меня так и пер. Аж мутило и тошнило от него.

Видимо догадавшись, что напирать дальше не стоит, Мэрилин махнула рукой и взялась за пирожные.

– Умные. Обе. – Отхлебнула чай.

Через «не могу и не хочу» я тоже сделала глоток.

– А ведь я так надеялась... – Под тяжелый вздох в начальство пролез первый кусочек пирожного. – Рассчитывала...

В моем чае почувствовалась острая нехватка коньяка. Руки так и тянулись к пузатой бутылке, но субординация – безжалостная сволочь – держала в узде.

– ...верила, что, качественно оттраханная элитным самцом, ты оживешь, – продолжила вдруг свою речь Мэрилин. – Забудешь бывшего мужа. Начнешь, наконец, смотреть на мужиков, цвести и пахнуть.

После таких слов моя прежняя мысль о субординации показалась глупостью. Нет, мотивы любимого начальства легко просчитывались и раньше. Несмотря на специфический бизнес, особой алчностью Мэрилин не отличалась. Но алкоголя резко расхотелось, да и засиживаться на работе сегодня – тоже.

– Кто ж знал, что этот князь наворотит столько дел?! – начальство, похоже, и не думало замолкать. Пользуясь тем, что в Трудовом кодексе термин «стоп-слово» отсутствует, оно рвало мне душу и изводило тошнотворным запахом ванили.

– У меня нет ни к кому никаких претензий, – я постаралась это произнести как можно серьезнее. – Условия знала. Оплату получила.

– С доплатой. Ты говорила, – погруженная в какие-то свои мысли, Мэрилин даже не взглянула на меня.

– С очень приличной доплатой!

Воспоминания, как ругала князя, узнав о пополнении счета, пришлось гнать из головы насильно. Хорошо, свидетелей в квартире не было. Такого позора я бы не пережила. Но тогда молчать не нашлось сил.