Брак поневоле - Айрин Лакс Страница 15

Из шкатулки во все стороны разлетелись купюры и что-то запрыгало по светлому ковру. Немного тупо гляжу на разлетевшиеся деньги и кулон с синим сапфиром в виде сердца. Почему-то уверен, что купюры – те самые. Это не просто подозрение, но стопроцентное знание истины, что так оно и есть. Не поверил своим глазам. Я думал, что Алиска уже потратила те деньги и продала дорогое украшение.

Наверняка ей нужны были деньги. Не могли быть не нужны. В особенности, когда лишаешься сразу всего: дорогих шмоток, ресторанов, поездок на такси класса Luxe. Тут же говорю себе, что до встречи со мной она жила без всего этого. Но к хорошему быстро привыкаешь. А её поведение говорит само за себя: она грезила богатством. Почему не продала?.. Обязательно спрошу об этом потом.

– Собирай всё и поехали.

Алиса мельком смотрит на деньги и на дорогое украшение. Дёргается так, будто увидела ядовитую змею, готовую к броску.

– Я не стану это трогать.

Она тяжело дышит и упрямо смотрит мне в лицо.

– Собирай.

– Не хочу. Не заставляй меня. Пожалуйста… Пожалуйста, Влад…

На мгновение у меня спирает дыхание. Его будто выбили из меня с громким хлопком: не могу вдохнуть. Голос Лисы звучит так искренне, что я почти готов поверить. Почти… Поэтому наклоняюсь сам, подбирая цепочку с кулоном, подношу к ней.

– Надень.

Тёмно-серые глаза Алины распахиваются, когда кулон касается её обнажённого плеча. Она дёргается в сторону.

– Нет. Я не стану это надевать.

– Я сам его на тебя надену.

Разворачиваю цепочку в руках, замечая, что она разорвана. Сам же её и порвал на ней в тот злополучный день.

– Ладно. Сначала нужно отремонтировать.

Я засовываю украшение в карман пиджака, кивнув на купюры.

– А это соберёшь сама.

– Я не стану к ним прикасаться. Хватает того, что я уже однажды о них запачкалась.

– Запачкалась? Мои деньги для тебя грязные? Так какого хуя ты тогда вынуждаешь меня на тебе жениться?..

Я подступаю к ней и трясу, схватив за плечи. Голова Алиски безвольно мотыляется на тонкой шее из стороны в сторону. Кажется, стоит встряхнуть сильнее – голова оторвётся и покатится мне под ноги. Останавливаюсь. Заставляю себя усилием воли. Иначе убью… Это мелькает в моей голове так ясно и чётко, что самому становится страшно. Я на самом деле могу её убить – настолько меня сплющивает от её близости, предательства и упорного молчания.

– Хорошо, Лиса… Смети этот мусор. Веник, совок… Ты знаешь, как это делается. Пошевеливайся…

Алиса вновь начинает дышать: всё это время она не дышала, замерев от испуга в моих руках. После моих слов Алиска бросается в ванную, возвращается с веником и совком, сметает купюры, выкидывая в мусорное ведро. Облегчение плещется на дне тёмно-серых глаз. Словно давно хотела это сделать и не решалась.

– Пойдём.

Подхватываю её под локоть. Забываю, насколько тесные эти коридоры в хрущёвках, что под ручку не прогуляешься. Совершенно по-идиотски сталкиваемся друг с другом в коридоре. Алиска дёргается в сторону, словно я могу её ужалить или обжечь. Наклоняется за туфлями, стоящими на полке для обуви. Я почему-то повторяю её движение, словно надеть туфли на её ноги является жизненно важной задачей. Опять столкновение, неловкая попытка уйти в сторону. Она запутывается в моих ногах, или я так неловко переставил свои ступни… Алиску шатает, она едва не падает. Успеваю её подхватить за талию, неловко упав сам на пятую точку.

Прижимаю к себе Алису за тонкую талию, чувствую, как бьётся её сердце. Колотится, как у пойманной дичи. Везде сразу. Трепыхается в моих руках. Бесполезно. Не отпущу. Я крепче прижимаю её к себе. Сжимаю пряди её волос между пальцев и вдыхаю их аромат. С мучительным стоном облегчения.

Сука…

Как сильно я по ней скучал!.. И скучаю сейчас. Держу её в объятиях и могу даже трахнуть… Она вся в моей власти, зажата в руках. Но я дико и безумно скучаю по той девочке, по Моей Лисоньке, ушедшей в безвозвратное прошлое. Дай мне взглянуть на неё, Алиска. Дай хотя бы на минутку, верни мне её… Покажи мне хотя бы её тень, посмотри на меня её глазами…

Тишина…

Только частое и горячее дыхание Алисы касается моей щеки. Невесомое, ласковое прикосновение. Щекочущее, как будто солнечный зайчик вышагивает по моей коже. Солнечный зайчик, пробившийся в абсолютную тьму, в которой я тону, вязну с головой. Но всё ещё, оказывается, могу чувствовать даже такие ласковые касания. Не сумасшедший секс, не одноразовый трах, а нечто большее, трогательное и невозможное.

Я тянусь на свет этого крошечного солнечного лучика и как глупый кот, пытаюсь поймать его лапой. Пытаюсь поймать обманчивый мираж.

Во рту становится сухо. Алиса замерла, боясь пошевелиться, боясь разозлить меня. И на мгновение мне становится невыносимо стыдно, что за такой короткий срок я успел её запугать и предстать перед ней конченым мудаком. Но потом вновь едкое разочарование заполняет меня до краёв.

Алиса это заслужила.

Она и я.

Мы оба заслужили свой персональный ад. Для двоих.