Принцесса моих кошмаров - Лина Мур Страница 144

Мира

– Ты не можешь просить меня об этом серьёзно, Рафаэль? Это же… – шепчу я, замолкая, так и не найдя подходящих слов.

– Ты права, я не прошу. Я требую немного ласки и заботы сейчас. От тебя, Мира, не от Флор, не от кого-то другого, а от тебя. Я хочу быть уверен, что ты простишь меня. Я не собирался орать на тебя, но не могу контролировать себя. Рядом с тобой не могу. Пожалуйста, погладь меня, не хочу принимать лекарство, я знаю, что мне станет легче, если твои руки окажутся в моих волосах. Наверное, я не совсем понимаю то, что со мной происходит, да и ты кажешься мне размытой картинкой, но если чувствуешь вину за всё, то искупи её таким образом, которым я требую, – практически хнычет он, поправляя мои распущенные волосы.

– Ты давишь на жалость и чувство вины, – стараясь не улыбаться тому, что происходит, прищуриваюсь я.

– Немного. Мне удалось? – Он широко улыбается, вызывая внизу живота трепет.

– Ты уверен? Это же не совсем нормально.

– Абсолютно. И мне не нужно быть нормальным, я никогда им не был и не собираюсь. Пошли, – Рафаэль убирает ладони с моего лица и моментально берёт за руку. Он ведёт меня, а я, как растаявшая марионетка, иду за ним, как в тумане. В желанном тумане. Но если ему будет хорошо, то я буду рада.

Ложь! Господи, да не лги ты хотя бы себе, Мира! Ты сама хочешь побыть с ним, дотрагиваться до него и, возможно, даже разорвать отношения с Оливером, потому что слишком сильно и страстно желаешь, чтобы Рафаэль снова попросил о шансе быть с тобой. И чего уж скрывать, он тебе больше, чем нравится. Тебя от него трясёт, и ты не можешь упустить возможности побыть с Рафаэлем рядом.

Его спальня сейчас мне больше напоминает логово хищника, в котором закрываются все двери, отрезая меня от реальности. Выкрашенные в тёмные тона стены, создают очень мрачную и таинственную атмосферу, как и слабый свет торшера. Смятые простыни, аромат Рафаэля и горячий воздух. Слишком горячий, впитывающийся в мою кожу, и я дурею от этого. Сама забираюсь на кровать и жду, пока голова Рафаэля окажется на моих ногах. Он подкладывает одну руку под них, а другой теснее прижимается к моему животу лицом, обнимая за бёдра. Господи. Сглатываю от моментальной реакции на его дыхание, сжигающее тонкую материю футболки и растекающееся по моим венам, подобно тяжёлой платине.

Мои пальцы проходят по светлым кончикам волос Рафаэля, и он издаёт довольный урчащий стон, сильнее сжимая руку на моих бёдрах. Боже, так хорошо, так приятно покалывает во всём теле – такой ответ на очень унизительное действие. Хотя мне самой это очень нравится. Просто безумно. Наслаждаюсь медленными и осторожными движениями, пропуская пряди его волос между пальцев.

– Часто такое вытворяешь? – Его дыхание вновь обжигает мою кожу.

– Что? – Облизывая губы, шёпотом переспрашиваю я.

Рафаэль немного поворачивает лицо ко мне, у него сейчас такие тёмные глаза, как будто штормовое небо перед грозой.

– Часто бросаешься под копыта лошади, чтобы кого-то спасти? Точнее, защитить от опасности такое ничтожество, каким я и являюсь, – уточняет он.

– Я не считаю тебя ничтожеством, мон шер. Нет, я помню всё, что говорила тебе, но это из-за меня, а не из-за тебя. И отвечу отрицательно, это был первый раз. Надеюсь, что и последний. Я не думала в тот момент и до сих пор не вижу никакой угрозы для себя, нежели, чем была для тебя.

– То есть ты, действительно, волновалась за меня?

– Конечно, хоть ты и видишь меня чудовищем, но я умею волноваться за людей, хотя, признаюсь, мне это не особо нравится. Это означает, что они каким-то образом стали для меня не просто серой массой, – отвожу взгляд от его напряжённых и насторожённых глаз, переводя его на волосы и мои пальцы в них. Уж лучше туда, чем видеть отвращение к себе.

– Мира, я не вижу в тебе чудовища. Ладно, иногда не понимаю мотивов твоих поступков, но для чудовища ты слишком красива, – смотрю на его улыбку, и сама непроизвольно отвечаю тем же.

– Рафаэль, скажи, а Флор тебе проверяла зрачки? – Вспоминая об обмане, интересуюсь я.

– Хм, она предложила, но я отказался. Был очень зол на себя в большей степени, чем на тебя, и мне хотелось, чтобы она ушла, – равнодушно произносит он.

Мои догадки подтверждаются. Ему нет смысла сейчас врать мне, да и тот факт, что я глажу его по волосам, как будто, между нами до сих пор что-то есть, говорит сам за себя.

– Ты-то здесь при чём, мон шер? Ты понятия не имеешь, как управлять лошадью. Только моя вина в этом, но я рада, что всё обошлось, и у тебя лишь сотрясение, а не перелом конечностей и, не дай бог, повреждение позвоночника. Ты ведь и спиной ударился, – тяжело вздыхаю я, а перед глазами вновь пролетает этот ужасающий и леденящий мою кровь эпизод.

– Нет, Мира, нет, ты ни в чём не виновата, потому что я взрослый человек, старше тебя и должен был понимать, что сам никак не успокою лошадь, – Рафаэль кривится, когда я нечаянно затрагиваю пальцами шишку на затылке. Это так странно. Он был в каске, и шишка должна быть чуть ниже, около шеи. Видимо, удар был очень и очень сильным, раз даже защитный пластик не спас Рафаэля от гематомы.