Адам и Ева: искушение любовью - Рати Ошун Страница 14

Я хорошо помню свою боль: жгущую, безжалостную и беспощадную. Шрамы тут же отзываются на воспоминания, меня передергивает.

Но все уходит на второй план, когда я вижу, что Адам снимает брюки и уже держится за резинку брендовых трусов.

– Ты…– выдыхаю, заикаясь. – Ты что делаешь?

– Снимаю мокрую одежду, – пожимает плечами гений и последний предмет гардероба летит на пол.

Я и хотела бы отвернуться, но не могу. Смотрю на образец истинной мужской красоты, как завороженная. Все еще влажная кожа чуть поблескивает в лучах заглянувшего в комнату летнего солнца. Откуда оно взялось? Дождь же был!

Глупая мысль вылетает в трубу, когда взгляд скользит по обнажённому Адамиди. Это тело не принадлежит ученому, скорее спортсмену: каждая мышца проработана с удивительной педантичностью, скульптор, что создал это, настоящий гений. Взгляд опускается ниже, сложно себя контролировать и не смотреть на…

– Тебя что-то смущает? – Адам отрывает меня от созерцания своего неприкрытого возбуждения.

Никогда бы не подумала, что это может выглядеть настолько эстетично с магическим витиеватым рисунком вен, как на той картинке из интернета, которую я как-то крепила к видео, чтобы подчеркнуть ужас изнасилования четырнадцатилетней школьницы. Специально тогда выбирала побольше и повнушительнее. Теперь это внушительно смотрит на меня и заставляет алеть щеки.

Но что еще хуже, я ловлю себя на мысли, что хочу прикоснуться. Хочу узнать, какое наощупь это тело. Ни ладонь, а все тело целиком от мыщц на плечах до тех самых вен. Впервые в жизни я отчаянно жажду прикоснуться… к человеку, который не терпит прикосновений.

Нужно что-то ответить:

– Да! Ты в моей комнате, и мы оба голые! – голос срывается на писк. С прозвищем мой сосед не ошибся, мышка и есть.

– Ты переживала, что я в мокрой одежде. Теперь её нет, – пожал плечами Адам и с видом ботаника поправил на носу очки.

– Выйди сейчас же! – командую я.

“Не уходи!” – умоляет другая я, которая внезапно поверила, что тело может предавать. Сейчас оно готово сдаться без боя.

Не знаю услышал ли он второй голос или просто проигнорировал первый.

– Холодно, – задумчиво произносит Адам и бесцеремонно залезает ко мне на диван, накрываясь одеялом. К счастью, только одним. Второе лежит между нами, как единственная преграда между обнаженными телами.

– С ума сошел? – пытаюсь отползти, но упираюсь спиной в стену. – Ты что задумал? Псих!

– Расслабься, мышка, – на красивых губах улыбка. – Я не собираюсь к тебе приставать.

– Так я и поверила. У тебя, – запнулась.

Адам пристально смотрит на меня и, кажется, с трудом сдерживает смех. В его невозможных карих глазах, что так эффектно контрастируют с мокрыми седыми прядями, игристым шампанским искрится веселье.

– Что у меня? Ну, мышка?

– Стоит у тебя, – накрываюсь одеялом с головой в глупой попытке спрятать пылающие щеки. Сквозь плотную ткань одеяла глухо слышится смех. Адам не выдержал.

– И что такого? Я только что нес на руках красивую обнаженную девушку. Нормальная реакция здорового организма.

Красивую? Ударом под ребрами. Меня никогда в жизни не называли красивой, даже до шрамов. Теперь же это звучало просто смешно. Я разве что красавица и чудовище в одном лице. Но сердце все равно бьется слишком сильно от такого простого, спокойного слова. Молния, случайно брошенная богом и пробившая грудь навылет.

Бог продолжал:

– Секса не будет, Ева. Потому что, во-первых, это сорвет эксперимент. А во-вторых, я никогда не занимаюсь им без одежды. Нет никакого желания прикасаться к чужому человеку. Как видишь, голый я безобиднее, чем одетый.

– Утешает, – выглядываю из-под одеяла и встречаюсь со смеющимся карим взглядом.

– Хорошо, а теперь рассказывай.

– Что?

– Ну начни с того, почему ты полезла в холодный душ вместо того, чтобы позвать меня, и в очередной раз нарушила наш договор…

Когда тебя отчитывает босс – это ужасно. Хуже только, когда тебя отчитывает совершенно обнаженный босс в твоей постели.

Вновь спряталась под одеяло и рассказал ему обо всем. Надеюсь, расслышал.

– Если хочешь, я помогу тебе кончить. Гипноз и никаких прикосновений.

Адам рядом со мной пугающе спокоен, даже немного обидно. У меня внутри все пылает, а рядом со мной лежит обнаженный возбужденный мужчина и… не хочет меня. Женская гордость, которая столько лет спала внутри, внезапно проснулась и негодующе заворчала. Но даже она не могла заглушить голос разума: мне нужна помощь и гипноз – это выход.

– Что я должна делать?

– Лежи, дыши ровно и слушай мой голос. Закрой глаза.

Стоило оказаться в темноте, как все чувства обострились до максимума. Я не вижу Адама, совершенно беспомощна и обнажена перед ним – в прямом смысле этого слова. Дышать ровно? Невозможно. Внутри все дрожит от предвкушения, желания и страха быть отвергнутой, если не сдержусь.

А потом он заговорил. Вкрадчиво, тихо, почти шепотом, успокоительным бальзамом ложащимся на мою душу и тело. Не думала, что смогу расслабиться, лежа в одной постели с обнаженным мужчиной, но это случилось. Мое тело превратилось в податливую, мягкую глину. Адам мог вылепить из меня все, что угодно. Сделать со мной всё, что угодно. Я не была бы против. Страхи отступили, остались лишь желания и короткие команды, от которых сбивалось дыхание:

– Тебе жарко. Сбрось одеяло.

Тело послушное слову в миг обнажено. Я больше не чувствую холода, будто его выключили или я, наконец, согрелась? Нет желания думать, только подчиняться голосу что звучит обманчиво мягко, но имеет такую власть, что я бы испугалась, не будь мои страхи сейчас под его контролем.

– Покажи свое желание, где его центр?

Моя рука, будто чужая, медленно скользит вниз по груди и плоскому животу, не спотыкаясь на шрамах. Обычно я и их не трогаю, но сейчас это даже приятно. От фантомной боли не осталось и следа, а ощущения стали в разы ярче. Медленно провожу ладонью по гладкой коже внизу живота. Здесь собирается мое желание и огненной лавой стекает вниз. Без приказа сгибаю ноги в коленях и развожу в стороны, прохладная ладонь послушно ложится между ног, прикрывая то, что в реальности я бы никогда не показала Адаму.

– А теперь, мышка, самое интересное, – в ласкающем уши голосе слышалось предвкушение и не зря.

То, что произошло потом, я вряд ли смогу вспоминать не краснея. Мои пальцы под чутким руководством босса вытворяли такое, что стоны, срывавшиеся с губ, переходили в крик. Беспощадно он играл со мной и моим возбуждением, заставляя выгибать спину и кусать губы. Я то оттягивала, то ласкала медленно и сладко, размазывая влагу по чувствительной коже, и вот, когда пик был почти достигнут услышала короткое и грязное: