Освобожденный любовник - Дж. Р. Уорд Страница 13

Сейчас была ее очередь кружить по комнате. Пока он смотрел на нее и ждал, он злился на то, что они, казалось, думали одинаково… в движении.

Она остановилась у кровати и потянулась сияющей рукой, заколебавшись над деревянной панелью. Запах секса испарился в воздухе, беспорядок исчез, будто она не одобряла происходившее здесь ранее.

— Я думала, что может, тебе понравится спокойная жизнь. Жизнь, где ты защищен и не должен сражаться.

— И растерять все тщательные тренировки от кулака моего отца? Сейчас это будет такой потерей. Что насчет защиты? Она понадобилась бы триста лет назад. Не сейчас.

— Я думала, может… ты бы хотел иметь супругу для себя. Ту, которую я выбрала для тебя, она с лучшей родословной. Чистокровная, с красотой и грацией.

— Ты же выбрала моего отца, верно? Так прости, я не восхищен.

Ее взгляд остановился на его оборудовании.

— Ты предпочитаешь столь… жесткие сношения.

— Я сын своего отца. Ты сама так сказала.

— Ты не сможешь участвовать в этой… сексуальной пытке вместе с супругой. Это будет позорно и пугающе для нее. И ты не сможешь быть ни с кем, кроме Избранных. Это будет бесчестно.

Он попытался представить отказ от своих наклонностей.

— Нужно выгуливать моего монстра. Особенно сейчас.

— Сейчас?

— Да ладно тебе, Мама. Ты знаешь обо мне все, не так ли? Следовательно, знаешь, что мои видения иссякли, и я наполовину псих от недостатка сна. Черт, ты должна знать, что я прыгнул с этого здания на прошлой неделе. Чем дольше это продолжается, тем хуже я становлюсь, особенно когда не могу получить… разрядку.

Она махнула рукой, прерывая его.

— Ты ничего не видишь, потому что стоишь на перекрестке своего пути. Нельзя осуществить свободную волю, если знаешь конечный итог, по этой причине твоя пророческая часть подавляет себя. Все вернется.

По какой-то безумной причине, это успокоило его, хотя он и боролся с вторжением судеб других людей с тех пор, как они стали является ему века назад.

И потом его осенило.

— Ты не знаешь, что произойдет со мной, ведь так? Ты не знаешь, что я сделаю.

— Я получу твое слово, что ты выполнишь свои обязанности на Другой Стороне. Ты позаботишься о том, что должно быть сделано там. И я получу твое обещание сейчас.

— Скажи это. Скажи, что не знаешь будущего. Если хочешь моей клятвы, ты признаешься.

— Зачем?

— Я хочу знать, что в чем-то ты бессильна, — выплюнул он. — Значит, ты знаешь, что чувствую я.

Жар начал исходить от нее еще сильнее, пока пентхаус не превратился в сауну. Но потом, она сказала:

— Твоя судьба — моя. Я не знаю твоей дороги.

Он скрестил руки на груди, чувствуя, будто стоит на шатком стуле с петлей вокруг шеи. Мать. Твою.

— Я даю тебе слово.

— Возьми это и прими свое назначение Праймэйлом. — Она протянула тяжелый золотой кулон на черном шелковом шнурке. Когда Вишес взял его, она кивнула один раз, скрепляя их договор. — Я отправлюсь в путь, дабы известить Избранных. Мой секвестр кончается через несколько дней от сего. Потом ты явишься ко мне и будешь назначен Праймэйлом.

Ее черный капюшон поднялся без помощи рук. И прямо перед тем, как опуститься на ее сияющее лицо, она сказала:

— До нашей встречи. Всего хорошего.

Она исчезла без звука и движенья, растаяв в воздухе.

Ви подошел к кровати прежде, чем подогнулись колени. Когда его задница рухнула на матрас, он уставился на длинный, изящный кулон. Украшение было древним, с иероглифами на Древнем Языке.

Он не хотел детей. Никогда не хотел. Хотя при таком раскладе, он был не более чем донором спермы. Ему не придется быть отцом для них, к его облегчению. Он рожден не для такой фигни.

Запихнув кулон в задний карман кожаных штанов, он уронил голову на руки. К нему пришли видения о его юности в военном лагере, воспоминания были ясными и четкими, как стекло. Непристойно выругавшись на Древнем языке, он потянулся за курткой, вытащил телефон и набрал быстрый дозвон. Голос Рофа раздался на линии, и на заднем фоне послышалось жужжание.

— Есть минутка? — спросил Ви.

— Да, в чем дело? — Ви ничего не ответил, и голос Рофа стал еще ниже. — Вишес? Ты в порядке?

— Нет.

Послышался шорох, и голос Рофа донесся на расстоянии:

— Фритц, ты можешь зайти и пропылесосить чуть позже? Спасибо. — Жужжание прекратилось, захлопнулась дверь. — Говори.

— Ты… э, ты помнишь, когда последний раз напивался? В смысле, напивался в стельку?

— Черт… эээ… — Во время паузы Ви представил, как черные брови короля скрываются за его очками. — Боже, по-моему, это было с тобой. Тогда, в начале девятнадцатого века, ведь так? Семь бутылок виски на двоих.

— Вообще-то, их было девять.

Роф рассмеялся.

— Мы начали в четыре дня, и пили… сколько, четырнадцать часов? После этого я провалялся весь день. Сотни лет спустя, я все еще, как с похмелья.

Ви закрыл глаза.

— Помнишь, когда наступил рассвет, я, эм… сказал тебе, что никогда не знал своей матери? Понятия не имел, кем она была, и что с ней стало?

— В основном туманно, но, да, припоминаю.

Боже, они оба так нажрались в ту ночь. Перепили сами себя. И только по этой причине он сболтнул, пусть даже самую малость, то, что роилось в его мозгу двадцать-четыре часа, семь дней в неделю.

— Ви? Что происходит? Это имеет что-то общее с твоей мамэн?

Ви откинулся на кровати. Когда он приземлился, кулон в заднем кармане впился в задницу.

— Ага… я только что встретил ее.