Иерархия - Маделайн Монтегю Страница 13

Убедившись, что в здании больше никого нет, Константин проигнорировал лестницу и лифт, стремительно взлетев на третий этаж и легко приземлившись возле ее двери.

— Вау! — пробормотала Бровин сонным или может быть пьяным голосом, подняв голову и растерянно оглядываясь вокруг, пока он возился с ключами от двери, вместо того чтобы просто открыть ее, теперь, когда хозяйка все-таки проснулась. — Это был самый быстрый лифт из когда-либо ехавших!

Мужчина никак это не прокомментировал, так и не придумав ответа, который бы ее не встревожил. Наконец вставив ключ в замочную скважину и открыв замок, он просто прошел в квартиру, пинком закрыв за собой дверь. Бронвин уткнулась носом в его шею, когда Константин направился в спальню, и член, который уже был твердым, заставил его испытать еще один приступ боли.

— Ты нес меня на руках!

— Одно из двух: либо так, либо положить тебя в холле, чтобы ты ползла наверх сама, — проворчал он.

Бронвин залилась громким неуклюжим смехом, что развеселило его, несмотря на довольно отчаянное положение.

— Я не настолько пьяна, — пробормотала она, когда мужчина поставил ее на ноги рядом с кроватью.

— Нет? — спросил он язвительно.

Девушка удивленно посмотрела на него, обвела взглядом комнату и повернулась, чтобы забраться в постель. Константин щелкнул пальцами, избавляясь от своей одежды, и последовал за ней. Ему пришлось немного повозиться, чтобы снять с нее проклятое платье, которое ей удалось каким-то образом закрутить вокруг себя. Когда вампир отпустил ее, чтобы отбросить ненужную ткань в сторону, девушка упала на подушки, взметнув свои руки вверх, будто сдаваясь.

— Не смей засыпать при мне, Бронвин, — зарычал Константин, бросившись к ее горлу, его терпение достигло предела.

Ее пьяный смех застрял в горле и превратился в стон, когда он проложил дорожку из нежных поцелуев к впадинке у шеи и выше. В его горле пересохло, мужчина чувствовал пульсацию ее нектара у своих губ. Он должно быть сладкий, такой же сладкий и чистый как она. Однако, несмотря на горящий нестерпимый голод в животе, его клыки не удлинились.

"Ты не можешь применить к ней свои силы. Проклятье!"

Искушение разорвать зубами тонкую кожу и добраться до ее горячего нектара, что пульсировал так соблазнительно близко, жгло его. Он с трудом осознал, что совершив это, только причинит ей боль, так как у него не было никакой возможности обезболить укус и сделать ее покорной своей воле. Как только вампир разорвет кожу, чтобы насладиться ею, то не сможет остановиться. Девушка умрет, забрав свой дар с собой.

Все же взяв себя в руки, он поднял голову и внимательно посмотрел ей в лицо, его тело пульсировало другими потребностями. Мужчина ощутил, как в нем поднимается волна ярости и разочарования от чувства неуверенности, что ему не удастся удовлетворить их.

Константин понял, что не может не попытаться. Бронвин была открыта для него, уже горячая и готовая. Он прижался к ее губам, целуя со всей сдерживаемой жаждой. Девушка обняла его за шею и, несмотря на грубость, поцеловала в ответ, и им овладело странное желание защитить ее.

Мужчина смягчил свой поцелуй, ласково поглаживая своим языком ее нёбо, собирая от ее сущности все, что только мог, лишь бы утолить голод.

— Кон! — умоляюще простонала она, когда он прервал поцелуй.

Мастер вампиров убил бы любого, кто осмелился произнести его уменьшительное имя, но все же, как ни странно, это воспламенило его. Он погладил дрожащими от нетерпения руками ее груди, взял их в ладони и втянул в рот спелые вишенки.

— Сладкая крошка, — хрипло прошептал мужчина, и, когда она охотно, даже нетерпеливо, развела бедра, заскользил рукой по животу и, обнаружив жаждущую плоть, погладил складочки, собрав влагу кончиком пальца.

Как только он коснулся ее внутри и почувствовал влажное тепло, тесноту тела, то понял, что больше не в силах сдерживаться. Что должен ощутить, как этот жар и влажность обволакивают его, чтобы успокоить боль, которая начала так сильно пульсировать. Казалось, его виски просто взорвутся. Скользнув в колыбель ее бедер, Константин проник в нее головкой своего члена.

Сладкая агония вскружила ему голову. Борясь за контроль, он опустился на нее всем своим весом, зарывшись лицом в подушку рядом с ее головой.

— Ma sucre mignon [3]! Маленькая сладкая конфетка! Твой жар так восхитительно обжигает меня, думаю, я пролью свое семя и не доставлю ни одному из нас удовлетворения, которого мы так жаждем.

Она хрипло вздохнула, подняв свои ноги, чтобы охватить ими его бедра.

— Не покидай меня! Я думаю, что сейчас кончу!

По его телу прошла дрожь. Стиснув зубы, он проник глубже, понемногу раскачиваясь взад и вперед, пока не смог проникнуть еще дальше, при этом, все еще ощущая непреодолимое желание испробовать ее. Мужчина помедлил секунду, чтобы сориентироваться, когда почувствовал, как Бронвин потерлась об него, и Константин понял, насколько ограничен физический мир.

Она была на целый фут ниже, чем он, и ее лицо находилось на уровне его груди. Он пытался переместиться, скользя по ее телу вниз, ища губы, но почувствовал, как выскальзывает член. Вновь проникнув в нее, мужчина попытался призвать свои силы, чтобы удовлетворить потребность почувствовать свой язык у нее во рту, но обнаружил, что не может управлять большей их частью.

"Черт возьми! Тебе не приходило в голову, злобная старая ведьма, что я хочу этого?" Он мысленно ругался, но настоящей связи со старухой вне защитного заклинания Бронвин у него не было. Константин даже не мог поспорить!

Через мгновение, разочарованный, он обнял ее, крепко прижав к себе, неистово двигаясь в поисках удовольствия, которое сомневался найти. Бронвин металась и порывисто вздрагивала под ним, выкрикивая его имя. Сердце, которое редко давало о себе знать, вдруг почти болезненно забилось в груди. Все внутри него напряглось, и мужчина почувствовал, как содрогнулось его тело, и горячее семя почти болезненно вырвалось из него, лишив дыхания.

Он был выжат, наконец, перестав вздрагивать. Прошло много времени, прежде чем вампир понял, что этот опыт не походил ни на что, когда-либо испытанное прежде.

Константин чувствовал жар своего тела, а не только ее в своих яйцах и члене. Когда ему удалось собраться с силами, чтобы скатиться с нее, мужчина был в шоке от того, что ощущал тепло всем своим телом. В течение некоторого времени, после того как все закончилось, он лежал, уставившись в потолок, пытаясь убедить себя, что жар, который чувствовал, был ее, что просто поглотил его, как часто делал, трахая смертную женщину.

Однако чувство казалось другим, и это тревожило его. Через некоторое время, мужчина вдруг понял, что обдумывая это, лежал рядом с ней, пока не почувствовал первые слабые лучи утреннего солнца. Во всей этой суматохе и неразберихе, он совсем не следил за временем, поэтому вскочил с кровати, со вздохом облегчения вернув себе все свои силы, и поспешил к своему логову.