Соблазнительное пари - Сьюзен Джонсон Страница 13

— Ты хочешь меня?

Один только ее взгляд уже был красноречивым и вполне достаточным ответом, однако он слишком любил ее и не намерен был сделать ее несчастной. Он хотел, чтобы она сама определилась, так же как и он.

Она кивнула.

— У тебя будет мой ребенок и ты станешь моей женой? Или это можно сказать в ином порядке, как тебе захочется.

Жоржи снова кивнула, не имея сил выразить то, чего ей хочется, когда будущее столь неопределенно.

— Ты уверена? — снова мягко спросил Симон, которого огорчало ее безмолвие.

— Я уверена, — сказала она наконец, и глаза ее увлажнились. — Хотя с самого детства я постоянно испытывала неуверенность.

— Ты можешь быть уверена в одном: я всегда буду тебя любить.

— Спасибо. — Слезы покатились из ее глаз, и она сказала прерывистым шепотом: — И еще спасибо тебе за то, что ты показал мне прелести любви.

— Вечной любви. — Он поцеловал ее во влажные щеки. — Вместе с нашими детьми, будь то в Лионе, или Йоркшире, или же на каких-нибудь Сандвичевых островах — какое это имеет значение, если мы будем с тобой?

— Как ты можешь говорить это, если мы не знаем…

— Мы остановим Наполеона, — уверенно сказал Симон. — Он не продержится больше нескольких месяцев. И тогда я увезу тебя в Англию и представлю всем тем членам моего семейства, которым я пожелаю тебя представить. А может, только своей сестре, — добавил он с еле заметной улыбкой.

— Ты не ладишь с…

— Это они не ладят со мной, — резко возразил он. — Но я не хочу сейчас говорить об этом. Предпочитаю более приятные темы — например, о дате твоего приезда в Брюссель!

— Это будет уже скоро, — пробормотала она и потянулась, чтобы поцеловать его и забыть обо всем. — И когда я снова тебя увижу, мы решим, какие имена будут у наших детей.

— В таком случае я должен приступить к делу, — с озорным видом сказал он.

— Начинай, — вполголоса дала согласие Жоржи, разводя ноги.

— Я не мог бы придумать более приятного подарка для себя по случаю моего отъезда.

— Я тоже.

— По случаю столь важного события я буду предельно осторожным.

— Только посмей!

Он засмеялся:

— Ты так восхитительно бесстыдна!

— Я научилась этому у тебя.

Симон улыбнулся ослепительной улыбкой.

— Я хотел бы поставить это в заслугу себе, но мне кажется, что твоя очаровательная пушистая киска и сама по себе весьма горяча, — сказал он, погладив волосы на лобке.

— Например, сейчас, когда она хочет ощутить его в себе. — Жоржи сжала ладонью восставший ствол.

— Повинуюсь, — пробормотал Симон с улыбкой, пошире раздвинул ей ноги и расположился между бедер таким образом, что тугой ствол соприкоснулся с пульсирующими губами. — Чтобы мы ощущали это целый месяц, — хриплым голосом проговорил он, входя в ее лоно. Он стал целовать ей ямку под шеей, а в этот момент головка его напряженного ствола коснулась устья матки, и они оба ощутили неукротимое пламя, разлившееся по всему телу и пронизавшее даже кости. Они занимались любовью с таким самозабвением и яростью, словно были последними людьми на грешной земле, словно после этого наступит конец света.

Она трепетала и вскрикивала, прижимаясь к нему, а он шептал ей в волосы:

— Не плачь, не плачь, я люблю тебя…

Их тела при каждом толчке все более и более распрямлялись и сплавлялись одно с другим, и это порождало ощущения гораздо более сильные, чем при обычном соитии.

И когда оргазмы сотрясли их тела, когда он щедро излил себя в ее лоно и они на какое-то время словно впали в забытье, грядущая война была забыта, исчезли страхи и опасения. Они были просто мужчиной и женщиной, которые горячо любили друг друга.

— Ты моя, — выдохнул он, едва к нему вернулась способность говорить, и почувствовал себя так, словно они были Адамом и Евой и его задачей было населить мир людьми.

Все еще не имея сил произнести хоть слово, Жоржи смотрела из-под томно полуопущенных ресниц на отца своего ребенка, чувствуя удивительную уверенность в том, что так оно и будет, и наслаждаясь внезапно обретенной радостью материнства.

— У него будут черные волосы, как твои, — пробормотала Жоржи еле слышно.

— Или у нее, — с улыбкой отозвался Симон.

— Почему я так сильно тебя люблю?

— Потому что ты моя жизнь, потому что мы нашли друг друга в этом грешном, несовершенном мире, и я всегда буду с тобой.

— Спасибо тебе, — просто сказала Жоржи, понимая, что она теперь навсегда избавилась от опустошенности.

— Спасибо тебе, что ты вытащила самый большой номер, — прошептал Симон. Будучи по натуре реалистом, он тем не менее считал, что их встреча была обусловлена действием каких-то мистических сил.

— Я покорила тебя? — с улыбкой спросила она.

— Ты покорила мое сердце и душу.

— И ты снова вернешься ко мне?

— Я тебя никогда не покину, — шепотом сказал он, — но я снова увижу тебя в Брюсселе.

На какое-то время Симон заставил ее забыть, что они расстаются. Он поддразнивал, ласкал и целовал ее, самозабвенно занимался с ней любовью, и, когда в пять утра раздался стук в дверь, Жоржи смогла проститься с ним с улыбкой.

Это было именно то, чего Симон хотел.

Он хотел запомнить ее улыбающейся на тот случай, если ему не суждено вернуться с войны. И уж никак не хотел, чтобы она запомнилась ему в слезах.

Когда Жоржи появилась в своем имении, она узнала, что Наполеон совсем недавно покинул Лион. За время своего пребывания в городе он успел выпустить декларацию о роспуске двух палат парламента Людовика XVIII с обещанием созвать конституционную ассамблею. Однако он вынужден был поспешить в Париж, где мог опереться на армию, поскольку его высадка в Антибе вызвала в стране смуту. Наполеону пришлось переодеться, чтобы пробраться через Прованс, ибо при вести о его возвращении в провинции возникла опасность бунта. Против его возвращения выступили роялисты в Вандее. Он ни на кого не мог положиться.

После того как Наполеон покинул Лион, среди населения города царили разброд и неопределенность. Конфликтующие группировки пытались предвосхитить окончательный исход опасной политической игры Наполеона. Благодаря настояниям Симона Жоржи прибыла в Лион в сопровождении охраны, и это помогло ей обезопасить свои владения, в то время как отовсюду доходили слухи о бунтах и проявлениях недовольства в округе. В этой тревожной обстановке имение стало для нее надежным убежищем. В стенах своего замка и в его садах Жоржи имела возможность на какое-то время забыть о войне.

Сразу по прибытии в Брюссель Симон занялся организацией высадки английских, голландских и германских войск. Первоначально английские войска насчитывали там всего лишь около 10 тысяч человек. Через десять недель их количество увеличилось до 35 тысяч — вместе с дополнительными ганноверскими и голландско-бельгийскими рекрутами. Большую часть неанглийских войск составляли необученные рекруты; всего под началом Веллингтона числилось 107 тысяч человек. Эта армия занимала фронт от Рента до Монса. Их прусские союзники под командованием Блюхера численностью в 116 тысяч солдат держали оборону от Шарлеруа до Льежа. Возлагать большие надежды на необученные войска из разных стран под командованием разных военачальников не приходилось, и Веллингтон мог полагаться только на английских солдат. Что касается Наполеона, то он возглавлял армию из хорошо обученных, закаленных войнами солдат, беззаветно ему преданных, и она не была разбавлена иностранцами.