Пламя страсти - Сьюзен Джонсон Страница 13

Его голос был низким, хрипловатым и очень сексуальным, глаза потемнели, стали похожими на глаза хищника.

Он медленно двинулся вперед, и Венеция отступила, испуганно глядя на него.

— Я закричу! — предупредила она, понимая, что впервые за всю свою жизнь встретила мужчину, справиться с которым ей вряд ли удастся.

— Прошу вас, можете кричать. Я успею заставить вас замолчать. — Лицо Хэзарда в обрамлении иссиня-черных волос оставалось абсолютно спокойным. — Школа белых мужчин неплохо учит читать, а школа индейцев учит двигаться быстро и бесшумно. Попробуйте в минуту опасности защититься книгой!

Когда он подошел ближе, Венеция явственно уловила запах бренди.

— Вы пьяны! — воскликнула она. — Черт побери…

— Не стоит заканчивать эту фразу, — резко оборвал ее Хэзард. Его черные глаза горели. Если бы она была мужчиной, это обвинение стоило бы ей жизни. — Я никогда не бываю пьяным. В отличие от других племен абсароки никогда не увлекались «огненной водой». И мы этим гордимся.

Хэзард продолжал приближаться к Венеции мягкими неслышными шагами, наслаждаясь страхом, появившимся в ее глазах. Осознание того, что под маской высокомерия скрывается всего лишь слабая женщина, доставило ему странное удовлетворение. Это несоответствие — и, разумеется, ее потрясающая красота — пробудили в Хэзарде желание. Он почувствовал движение своей плоти под тонкой шерстяной тканью брюк.

Его пальцы медленно, осторожно коснулись ее подбородка, и длинные серьги заиграли в лунном свете тысячами огней.

— Так что же, начнем наш урок? — обратился Джон к окаменевшей Венеции. — Во-первых, я женщин целую…

Его губы приблизились к ее рту. Он ожидал, что женщина отпрянет, и удивился, когда этого не случилось. Хэзард положил руку ей на спину и притянул ближе к себе.

А Венеция и в самом деле словно окаменела. Ее захлестнула незнакомая чувственная волна, все ощущения перепутались. То же самое смешение чувств — желание и страх — она испытала тогда в Даймонд-сити, когда этот индеец нес ее на руках. Впрочем, у Венеции не оставалось времени на раздумья: его теплые губы прижались к ее губам, заставив их разомкнуться, язык Хэзарда проник к ней в рот, пробуя на вкус, лаская, дразня, то наступая, то отступая. И пока его губы завораживали ее, лишая воли и разума, он чуть приподнял Венецию, заставляя прижаться к его возбужденной плоти.

— А потом, — прошептал он, не отрываясь от ее губ, — я делаю вот так…

Его рука отпустила ее подбородок, скользнув по теплой, пахнущей сиренью шее, легла на высокую грудь, смяла прозрачную ткань и спустила вниз корсаж. Ночной воздух мягко коснулся обнаженной груди Венеции, а Хэзард наклонил черноволосую голову, и его губы обхватили розовый упругий сосок, ставший твердым от предвкушения.

Венецию пронзило такое острое ощущение, что колени у нее подогнулись, и, если бы Хэзард не поддерживал ее, она бы упала. Венеция мгновенно забыла обо всем, чему ее учили с детства, захваченная новыми чувствами, которые будили в ней губы Хэзарда, его горячий язык, прикосновения умелых рук. Она сама не заметила, как ее руки вспорхнули вверх, пальцы запутались в густых черных волосах. В крови Венеции вспыхнул огонь, пульс учащенно бился, откуда-то изнутри подступали горячие волны желания.

Хэзард с привычной легкостью распознал ее возбуждение, поднял Венецию на руки и быстро огляделся по сторонам, размышляя, куда ее отнести. Особенного выбора не было. Приняв решение, он спустился по ступеням и направился через лужайку к летней кухне. Дверь оказалась запертой, но Хэзард навалился на нее спиной, и слабый замок не выдержал.

Оказавшись внутри, Хэзард закрыл дверь ударом каблука, постоял несколько секунд, пока его глаза привыкли к темноте, а потом понес Венецию к ближайшему столу. Его густые волосы коснулись ее щеки, когда он осторожно опустил свою драгоценную ношу на деревянную поверхность. Его губы снова нашли напряженный розовый сосок, напоминающий экзотический коралловый бутон, и Венеция негромко вскрикнула, прижав его голову к своей груди. Ей хотелось продлить наслаждение, и, когда Хэзард поднял голову, Венеция снова притянула его к себе:

— Еще… Пожалуйста, еще! — прошептала она, задыхаясь, чувствуя, как горячие волны растекаются от сосков по всему ее телу.

Но Хэзард не мог больше ждать. Оторвав от себя настойчивые руки, он развел их в стороны и снова припал к ее губам. Венеция задрожала, а рука Хэзарда быстро проскользнула под пышные нижние юбки, коснулась бархатной кожи ноги, двинулась вверх…

В этот момент где-то совсем недалеко раздался отчетливый мужской, голос:

— Венеция! Венеция! Где ты?

Девушка застыла, мгновенно придя в себя. Боже, что будет, если отец найдет их здесь?!

— Нет! — прошептала она, пытаясь освободиться. Однако Хэзард в этот миг был сосредоточен только на своих желаниях.

— Не бойся, сюда никто никогда не зайдет, — так же шепотом произнес он, вовсе не собираясь ее отпускать. — Вот увидишь, я сумею доставить тебе удовольствие. Ты поймешь, что все неправильно себе представляла…

— Нет! — твердо повторила Венеция и уперлась в его грудь на удивление сильными руками.

Прежде чем Хэзард успел решить, на самом деле ей не хочется или она просто играет с ним, девушка оттолкнула его, соскочила со стола и бросилась к двери. Несколькими ловкими движениями Венеция привела платье в порядок, поправила кружево, открыла дверь и скрылась в ночной темноте.

Джон Хэзард Блэк громко выругался в темной летней кухне. Со времен отрочества он привык к тому, что все его желания удовлетворялись. Проклиная женскую непоследовательность вообще и непоследовательность этой девицы в частности, Хэзард некоторое время прислушивался к веселой музыке, лившейся из окон, и наконец решил, что сыт светской жизнью по горло. Не заходя в бальный зал, он вернулся в отель и лег спать.

На следующий день Люси Аттенборо получила от Хэзарда больше внимания, чем обычно. Он обещал провести с ней утро, но остался до полудня. Солнце уже палило вовсю, когда он простился с Люси и направился на север, прочь из Виргиния-сити, к своей хижине на вершине горы.