По волчьим законам - Тамара Клекач Страница 12

Я думала, что с Артуром было ужасно, что каждый раз с ним убивал во мне что-то, но я ошибалась, ведь с ним я шла на контакт осознанно. Он хоть как-то пытался меня разогреть, а эти животные врывались на сухо, терзая плоть раскаленной кочергой, и то, что происходило сейчас, не покрывалось даже мыслями о том, что оставив Ангелова без ответов, я как бы мстила за брата.

На бедра полилась горячая сперма. Рука грубо схватила меня за лицо.

– Где алмазы? – прерывисто дыша от удовлетворения, прорычали надо мной.

Я не ответила. Воздух надо мной задвигался и в меня вошел еще кто-то. Промежность загорелась, но сил уже не было даже, чтобы вскрикнуть.

Балансируя на грани между сознательным и бессознательным состоянием, я будто видела себя со стороны: изувеченное тело в разорванной одежде и чулках, распластанное под оборотнем на полу комнаты, заполненной запахом смерти, разоренной от и до, с остывающим трупом моего брата, чей пустой взгляд я ощущала на себе вместе с ледяным взглядом Ангелова, наблюдавшего за происходившим с дивана.

По моему лицу непроизвольно катились горькие слезы, и мне хотелось прокричать себе "Зачем ты плачешь? Разве от этого тебе легче?"

Оборотень застонал и, кончив в меня, отдышался.

– Какая сладкая девочка! – удовлетворенно сказал он, поднимаясь. – Кто хочет попробовать? Алешка, тебе хер! Ты и так камни просрал!

– Я и не собирался, – ответил курьер.

– Гришка, давай ты, – не унимался оборотень. – Девочка в твоем вкусе. Ты же любишь таких же полукровок, как и ты.

Волкодав смерил волка равнодушным взглядом, но промолчал.

– Борис, девчонка явно не причем, – обратился он к Ангелову. – Любой бы на ее месте уже раскололся. Нужно искать дальше. Мои отыщут другой след…

– Твои привели нас сюда, – перебил Ангелов. – Хочешь сказать, что они ошиблись? Слишком много совпадений.

– Тебе не надо было убивать ее брата. Его дружки могли просто использовать его…

Разговор долетал до меня будто издалека. Оборотни оставили меня, и подошли к хозяину в ожидании приказа закончить со мной или же пойти во второму кругу.

Я слегка развернула голову, чтобы увидеть брата. Глаза снова наполнились слезами, сухими и горькими, как полынь.

Как же так, Саша? Я обещала матери не оставлять тебя, но оставил меня ты!

Почему так вышло? Почему проклятые алмазы нас разлучили?

"Вставай!" – отчетливо раздался голос, заглушая все остальные звуки. "Вставай!" – настойчиво повторил он.

Я поморщилась, не понимая, откуда он шел и кому принадлежал. Отцу? Матери? Брату?

Нет… Думаю, он был в моей голове, порожденный упрямым сознанием, отказывающимся умирать вот так, на полу, без сопротивления.

"Вставай!" – повторилось снова и отдало каким-то невероятным откликом в сломанном теле.

Я отвернулась от все еще решавших, что со мной делать волков.

В коридоре было темно, из-за неприкрытой входной двери тянуло сыростью подъезда, смешанного с ночной прохладой улицы и шансом на спасение.

Я попробовала пошевелить пальцами рук. С болью, но они послушались. Я попробовала пошевелить ногами и чуть не вскрикнула, но они тоже послушались.

Стиснув зубы, я осторожно перекатилась на бок, привстала и на четвереньках поползла в коридор. У двери я оглянулась и прислушалась, но мое исчезновение каким-то чудом никто не заметил. Это придало мне сил, и я поднялась на ноги, выскользнула за дверь, даже смогла кое-как застегнуть порванную блузку.

Холод лестничной площадки обжег стопы. Держась за стену, я кое-как преодолела два этажа, пошатываясь, прошла почтовые ящики, коснулась двери подъезда и толкнула ее.

После темноты подъезда свет дворовых фонарей почти ослепил меня, но глазам быстро удалось привыкнуть. Патрульной машины видно не было. Я подозревала, что она стояла слева за углом, где находился банкомат и круглосуточный киоск с сигаретами и кофе.

Справа за углом дома находилась автобусная остановка, а напротив нее школа. Там должен был быть телефон. Я могла туда дойти, разбить окно, позвонить… Кому? Егору. Больше было не кому.

Но сколько у него уйдет времени на то, чтобы доехать ко мне? Вечность. Целая вечность, за которую мое исчезновение заметят и по запаху найдут.

Запах скрыть было невозможно. Разве что сбить его немного, смешать с чем-то, растворить в толпе, но ночью это было нереально, да и в том виде, что я была, смотрелась бы как белая ворона в любом месте и без запаха.

"Думай, Кира! Думай!" – приказала я себе, на автопилоте двигаясь вдоль стены дома к углу, за которым была остановка.

Двор был тихий, как и ночь. Ни воя, ни криков веселых компаний, ни ветерка, но стоило мне ступить за угол, как в спину тут же ударил порыв ветра. Ледяного, но спасительного. Идти за ветром было наилучшим шансом для меня. Куда – неважно, лишь бы идти, не останавливаться, не сдаваться.

Я едва сделала шаг, как громко хлопнула дверь подъезда, и по двору прокатилось рычание. Я рванула вперед к дороге, не обращая внимание на едущую машину.

– Стой! – крикнули мне в спину.

Прогремел выстрел, и фонарь у обочины рассыпался. Взвизгнули колеса машины, спешившей избежать столкновения со мной. На миг фары ослепили меня.

Машина пронеслась совсем рядом, врезалась в столб. Я инстинктивно остановилась и отпрянула назад.

– Стоять! – крикнули снова, но уже намного ближе.

Я подалась вперед, готовая бежать снова.

Еще один выстрел просвистел справа от меня, ударив в асфальт.

– Хватит играть! – взревел Ангелов. – Убейте ее!

Послышалось рычание трансформировавшихся оборотней. Можно было уйти от пули, но от волков было не убежать.

Так глупо, наверное, в моем положении было что-то изображать, но я правда не хотела, чтобы меня убили в спину. Пускай видят, что мне не страшно.

На почти неподвижных ногах я развернулась к двум волкам, корчившимся в последних секундах трансформации. За ними стоял Ангелов и волкодав с беспристрастным выражением на лице направлявший на меня мой же пистолет.

В его глазах отразилась вспышка выстрела, и под грудь мягко вошла серебряная, девятимиллиметровая пуля.

– Косяк ты, Гришка! – Голый оборотень с гнусавым голосом с чувством сплюнул на землю. – Ты смотри: живучая сучка!

– И чего теперь с ней делать, шеф? – спросил второй голый оборотень.

Глаза-ледышки сверкнули надо мной последний раз и тьма забрала меня.