Код от миллиардера - Яна Егорова Страница 12

Я застыл на входе, решая, как поступить. Во всяком случае, уходить я не собирался. Этот чертов день ожидания дался мне слишком тяжело и теперь, когда я здесь, пока свое не получу, она может даже не мечтать от меня избавиться!

Судя по всему, та, кто прятался в темноте под пышным одеялом, что-то такое поняла, потому что еще через секунду взъерошенная голова с размазанной тушью на глазах все-таки показалась на свет. В другой ситуации и с другой женщиной, даже ждать не стал бы. Развернулся бы и ушел. Мгновенно забыл бы. В моей жизни сложилось правило, о котором знают лишь в закрытых кругах. Та, с кем я провожу ночь (если позволяю остаться до утра) утром должна исчезнуть до моего пробуждения. Нет ничего хуже, чем наблюдать «преображение» красотки в заспанную курицу. Особенно если этой курице больше, чем восемнадцать.

Обычно.

Но сегодня я так долго ждал, когда снова смогу оказаться рядом, вдохнуть сладкий аромат ее неизвестных духов, а им здесь вся комната пропиталась, что теперь ловлю свое сердцебиение в районе собственной глотки, даже при виде растрепанной Вагнер. А ей далеко не восемнадцать.

— Я, кажется, сказал, что ужин не обсуждается, — нарушил тишину и внутренне чертыхнулся, мой жалкий голос своим хрипом выдал настоящие мысли с потрохами.

Карие глаза смотрели на меня непонимающе, но потом ротик их хозяйки нехотя произнес:

— Я тебе оставила записку.

— Да, — кивнул ей, — но ты все же пойдешь на ужин со мной. Одевайся.

Скомандовал и скорее сделал одолжение самому себе, а не ей. Сел в одно из кресел, повернутых к ней спиной.

— Я подожду здесь.

В ответ тишина. Секунды шли, но шевеления с той стороны не наблюдалось. Наконец, она решила заговорить.

— Я не могу никуда идти, я заболела.

— Чем? — резко ударил в ответ, не вставая и не поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

Но ее ответ меня в очередной раз выбил из моего восприятия мира. Женщины никогда не осмеливаются при мне даже краситься — скрывают все свои проблемы, даже если помада стерлась. И уж точно никогда бы не посвятили во что-то более интимное.

— У меня месячные, мне плохо и я хочу спать, — произнесла в ответ та, о ком я думал весь день. — Достаточно? Теперь я могу никуда не ходить? Я отдала тебе книгу, даже подписала ее, что еще?

Подписала? Мне стало интересно, что же она мне написала, настолько интересно, что я оставил без внимания ее заявление о месячных. Хотя эти слова, об интимной женской ежемесячной течке, не оттолкнули меня, а наоборот… От нее это прозвучало настолько сексуально открыто, что мне не хотелось уйти, хотелось тут же оказаться с ней на кровати, под этим одеялом и лично проверить, говорит ли она правду…

— Широкову от Вагнер? — услышал свой сорвавшийся голос и кашлянул, для того, чтобы восстановиться хотя бы в своих глазах. — Кхм. И все? Щедро.

— Я не придумала, что еще написать, — пробурчала хозяйка номера. — Миллиардеру что-нибудь напишешь, а потом из этого раздуют скандал.

Как будто плевок в спину! Не придумала? А те два раза, что у нас были — это мы, видимо, просто за руку поздоровались!!!

Опять повисла пауза. Она достаточно четко послала меня несколько раз. Меня! Опять! Но, даже не смотря на свой позор и это презрительное отношение, я ни за что не хочу покидать этот чертов номер! Твою мать, все, что угодно, только не это. Я не идиот, прекрасно понимаю, что деньги ей предлагать бессмысленно. И что теперь?

Пока я ломал себя, чтобы не вскочить с кресла и не направиться к желаемой добыче, добыча сама соскользнула с кровати и, ступая босиком по деревянному полу, подошла к своему гостю, быстро забралась на второе кресло, установленное дизайнерами в сантиметрах от моего, с ногами и беззастенчиво посмотрела на ненавистного миллиардера. Внутренне напрягся. Я как гребанный вампир при виде бутылки с кровью — сдерживаюсь, чтобы не сожрать ее прямо на этом кресле. И не испугало ничего. Ни размазанная косметика, ни растрепанные волосы, ни ее розовая пижама. Не шелковая, простая, штаны на веревочках и майка с каким-то глупым зайцем на груди. На. Груди…

Хотел отвести взгляд, но зацепил глазами тонкие щиколотки, так сильно привлекшие мое внимание вчера…

— Книгу дочитала? — вдруг вспомнил о причине нашего первого знакомства и мгновенно разозлился! Вспомнил, как нагло она меня использовала!!!

— Дочитала, — покорно кивнула моя собеседница, — начала перечитывать по второму разу. Или уже по пятому.

Опять эта пауза. Она молчит. И я молчу. Слишком многое хочу сказать, но опять начинаю не с того:

— По какому поводу слезы?

— Говорю же!

Она. Прорычала. На. Меня!!!

— Месячные у меня. Хочу фильм, завернуться в белый халат, выпить горячий шоколад и в постельку. А ты…

Нормальное поведение женщины?! Когда она разговаривает с миллиардером? Она как будто забыла, кто сидит напротив нее. И этим самым дала мне подсказку.

— Хорошо, пошли, — сказал ей, поднимаясь с кресла и предложив свою ладонь.

— Куда?

Ну, наконец-то! И мне удалось выбить ее из колеи.

— В постельку, — невозмутимо сказал в ответ. — Будем пить горячий шоколад, и смотреть фильм в халатах.

Девчонка закусила нижнюю губу. Я ее удивил! И осадил.

— Но… я хочу смотреть самую слезливую женскую мелодраму!!!

— Про миллиардеров, надеюсь, — хмыкнул, не отрывая взгляда от ее карих глаз.

— В смысле? — не поняла упрямая Вагнер.

— В мелодрамах же обычно нищая девочка влюбляется в миллиардера, а потом он ее трахает, она беременеет и ему приходится жениться на ней. Ключевое — приходится.

Ха! А она покраснела! В яблочко!!!

Не удержался от злорадной ухмылки, чем мгновенно разозлил ее.

— Нет! Хочу смотреть мелодраму про нищего! Красивого, молодого и нищего! Чтобы бицепсы из ушей, чтобы…

— Жаль, — прервал ее, с огромным удовольствием констатируя то, как сильно ее задел. — Лучше бы про нас, про миллиардеров. Ну, как хочешь.

Не дождался ее руки и направился в ванную комнату. Как и подозревал, там на двух вешалках висели два халата. Мужской и женский. Оба белые. Взял их и вернулся в комнату. Один отдал ей. А второй положил на свое кресло. Затем, прямо у нее на глазах начал неторопливо раздеваться.

— Что ты делаешь? — она все же спросила, при этом ее глаза испуганно наблюдали за тем, как я снимаю галстук.

— Ты же сказала — в халатах.

Бросил галстук сверху на пиджак, а его в свою очередь на спинку кресла. Расстегнул манжеты на рубашке, потом принялся за пуговицы на груди. И все это время наблюдал за тем, как менялось выражение ее карих глаз. Миллиардеры ей не нравятся. Расширившиеся черные зрачки и участившееся дыхание Вагнер выдали все ее отношение. Скинул рубашку. Правда, мое отношение тоже уже очевидно. Однако я не собираюсь его скрывать. На этот раз я не доставлю ей такого удовольствия. Оставшись голым по пояс, расстегнул свой ремень, потом молнию на брюках и невозмутимо снял последнюю деталь костюма, оставшись в черных хлопчатобумажных боксерках, через которые было прекрасно видно всю степень напряжения моей эрекции. Собственно, именно на ней ее взгляд и застыл.