Девочка шейха - Леона Хард Страница 11

В день свадьбы я проснулась с отчетливой, режущей болью в глазах и с легкой ломотой в теле, как напоминание о схватке с похитителями, из которой выбралась живой только благодаря жениху. По моей просьбе остаток ночи Рафаэль провел рядом со мной, объятиями оберегал от возможного нападения.

Среди ночи охранники бы не посмели зайти в покои принца, поэтому более подробной информации о попытке убийства и причастных к грязному делу лиц, мы пока не имели.Оставалось гадать — кто и что хотел со мной сделать? И почему именно я?

Едва пропала паника, как мысли касательно нападавших окончательно разбрелись в разные стороны, но времени было мало, впереди — свадьба, следовательно, некогда думать о ночи. Для начала необходимо подготовиться к торжеству и не ударить в грязь лицом, а уже в процессе подготовки возможно будет время проанализировать. Разумеется, я могла закрыться в собственных покоях и сжаться в углу от страха, но вдруг это цель похитителя? Моя паника и капитуляция перед свадьбой?

Я не стала будить будущего супруга, поскольку только мне предстояло привести себя в порядок, а Рафаэль мог отдохнуть перед долгим и напряженным днем.

Перед выходом из покоев в первые в жизни сложила ладони в молитвенном жесте и прикрыла глаза. Помолилась красным пескам об одном:

" Чтобы свадьба состоялась без жертв"!

Я не хотела видеть бойню, трупы и разрушения.

Как только прекратила молиться, так сразу кивнула охранникам, которые после ночного происшествия по указу Вацлава теперь обязаны ходить за мной тенью. Взяла одного из них под руку, изображая слепоту и невозможность одной передвигаться по лестнице, затем стряхнула с плеч невидимое беспокойство и изобразила веселое настроение. Свадьба должна быть идеальная. Я должна быть идеальная. Достойная невеста Вацлава. Чтобы ни одна завистница не посмела назвать ведьмой, а величала не иначе, как Лилия Вацлав… Хорошо звучало.

В своих покоях я была вновь хладнокровна, спокойна, решительна точно змея. Если бы наступили, то непременно бы ужалила. В таком же уверенном состоянии разглядывала смятую кровать, с которой прошлой ночью пытались украсть, напугать или убить. Если поначалу я была уверенна в том, что меня желали убить, то теперь странным казался способ убийства, ведь мне могли просто перерезать горло, но тогда вероятно было бы много крови, а удушье — это более тихое убийство, в результате которого дела можно было обставить в пользу похитителей. Вероятнее всего нападавшие желали представить смерть, как нечаянный случай, к примеру, сделать вид, что остановилось сердце. Видимых травм не было, а значит, это не убийство и не кара от Бонифация. Я бы не прочь увидеть его на виселице, но не в день своей свадьбы, поэтому успокоившись и претерпев гнев, почувствовала приток вдохновения. Не стоило прогибаться под всякими «убийцами» и идти у них на поводу.

Взяла себя мысленно в руки и с улыбкой обернулась, как раз в тот момент, когда в мои покои вбежала запыхавшаяся Клара:

—О! Красный пески, я уже успела испугаться, куда ты девалась?! Всё утро служанки обсуждали покушение! Это правда? Что же делать?— бывшая принцесса была искренне удивлена. Даже в приступе эмоций схватила меня крепко за руки, рассматривая меня на предмет ран. Повертела мою шею, на которой остался небольшой порез после вчерашнего нападения и от ужаса долго охала и размахивала руками в воздухе, затем долго проклинала именно меня, будто я сама виновата в нападении на себя. Все ее недовольство было по причине того, что Клара являлась руководителем моих приготовлений к свадьбе, в случае неудачи — отвечала головой за невыполненную задачу.

В процессе приготовлений, а именно: купания в бассейне гарема, намазывания тела различными маслами специально для первой брачной ночи я смотрела спокойно на множественные руки служанок, готовившие меня к празднеству. Иногда уделяла внимание темным тучам на небе, которое почти никогда не скрыто тьмой. Что это было — плохой знак или хороший не знаю? Очнулась уже в тот момент, когда была физически готова к выходу. Свадебное одеяние неизменно белое, девственно-чистое для невесты плотно покрывало мою кожу, на голове обязательный капюшон, который не давал увидеть самую главную роскошь — волосы. На лицо же я долго думала надевать или не надевать белую повязку в сетку, но после некоторых внутренних размышлений решила, что за ней смогу хоть частично скрыть свой взгляд. Тем самым для остальных останусь слепой, но в тоже время смогу частично видеть людей.

После того, как стану женой сына шейха моя внешность должна говорить каждому человеку о богатстве. Артур тоже дарил драгоценности, но и Рафаэль был щедр. Запястья украсили толстые золотые браслеты с красными камнями, на одной щиколотке — большой браслет, напоминал чем-то одну половину от кандалов, чтобы сложнее было двигаться, а уж тем более сбежать, а на шее — колье, как удавка, которая холодила кожу и держала шею в напряжении. Замужние высокородные женщины носили эти обручи, как подсказка остальным жителям, что они собственность великого рода.

С мыслью, что отныне и до конца своих дней буду принадлежать Рафаэлю я покинула свои покои. Клара повела на завтрак, после которого должна состояться церемония. И хоть мне претила мысль о том, чтобы всецело, без остатка принадлежать какому-то мужчине, я надеялась, что удастся более или менее выторговать себе неплохие условия для жизни. Как уже поняла, с женихом возможно найти компромисс. В весьма боевом для свадьбы настрое мы под рукой с Кларой появились на втором этаже и по мере нашего передвижения в сторону лестницы головы гостей поворачивались в попытке получше рассмотреть невесту Рафаэля. Жених же находился в отдалении возле белой колонны, но ни один, а с шумной компанией — отцом и Бонифацием. Судя по тому, как было перекошено от эмоций лицо Рафа, разговор был мало приятным.

Чем ниже спускалась по лестнице, тем очевиднее казался спор между тремя мужчинами и если двое из них что-то возбужденно доказывали Бонифацию, возможно с гневом обвиняли в нападении, то гость напротив казался расслабленным. В своей стихии. Скучающим. Более того, пока мой жених и отец гневались, Артур располагался удобно так, что мог видеть весь зал, включая нас. Не берусь утверждать, куда направлен его взгляд, но не на собеседников точно.

Какое равнодушие, словно божок перед простыми смертными. Он даже не удостоил собеседников своим вниманием, отнесся как к докучливым мухам. Слишком был занят, ведь напряженно разыскивал кого-то в толпе. Может хотел увериться, что я струсила и не пришла на собственную свадьбу? Его план по моему убийству с треском провалился благодаря удаче и моему будущему мужу. Думаю, Бонифаций действительно не дурак и не станет начинать войну в замке, окруженном сотней воинов.

Эти мысли помогли окончательно взять себя в руки и гордо выпрямиться, показать, что я еще не уничтожена, а цела. С каждым шагом, приближающим к принцу, во мне просыпалась ненависть, от которой хотелось выть. Это он тот, кто испортил мою жизнь. Тот, кто провел меня через круги ада. И только за ненавистью где-то скрывалось еще одно неизменное ощущение — боль в сердце. Его отпинали ногами и выбросили на дорогу гнить. Но ненависть я крепко держала в сжатых кулаках, понимая, что Бонифаций — помеха. Досада, которую рано или поздно уберут, но желательно по-тихому. Например, пусть врага уберут завтра с похмелья в спальне какой-нибудь красотки, раз уж бедной Тиль нет, но уж точно не на моей свадьбе! Его кровь не должна испачкать столь знатный день.