Не возвращайся - Ульяна Соболева Страница 11

И я смотрела на Сергея, отдающего честь генералу, с гордостью, с каким-то героическим великолепием, и у меня замирало сердце. И вспоминалось, как вот эти губы, произносящие слова благодарности, жадно терзали мои в обшарпанном номере гостиницы, и я чуть с ума не сошла от этого поцелуя. Как девчонка хватала его рот своими губами и хотела еще и еще, до изнеможения, так, чтоб губы опухли. У меня ведь никогда не опухали губы от поцелуев, как в книгах. Я даже не верила, что так бывает.

— Расскажи мне о сыне. На кого похож? Какого цвета у него глаза?

И бабочки тут же сдохли. Их крылья скукожились, иссохли, и они пеплом с тяжестью осели на сердце. Ну вот и все. Радостное очень быстро закончилось.

— Антон — аутист. У него расстройство аутического спектра.

И замерла. Ожидая реакции. Пусть сразу знает. Может, вот машину попросит остановить и уйдет вместе с сумкой своей.

— Разве я спросил о диагнозах? Я спросил — какой он, наш сын?

Удивленно посмотрела на Сергея, а он на меня, и наши взгляды встретились. У него очень прямой и открытый взгляд, пробирающийся прямо в душу. Не поверхностный, сильный, властный. Он подавляет своей пристальностью и остротой.

— Красивый… у него серо-зеленые глаза, как…

— Как у меня?

— Да… как у тебя.

Ответила и вдруг поняла, что так и есть. У Тошки похожий цвет глаз. Чуть более яркий, скорее, серый, но очень похож, и сейчас кажется похожим еще больше. Сергей улыбнулся уголком рта.

— А волосы?

— Светлые, непослушные…

— Покажи фото. У тебя же есть.

Я кивнула, схватилась за сотовый, полистала, нашла один из самых удачных снимков и протянула Сергею. Он взял телефон, долго рассматривал.

— У него еще и волосы, как у деда. Вьются на концах. Вылитый Антон Сергеевич, аааа, и отчество такое же. Вырастет настоящим полковником!

Впервые кто-то говорил об Антоне, как о здоровом человеке, нормальном человеке, восторгался им. Обычно я видела взгляды, полные сочувствия и сожаления, даже стыда. Мамочки торопились увести своих чад, как будто я вот-вот начну истерить от того, что их дети более развиты чем мой, а отцы отводили глаза и так же пытались оградиться от моего мальчика.

— Он… может воспринять тебя не так, как обычные дети и…

— Ничего. Мы поладим. Мы же Огневы. Разберемся, не боИсь, Катенок.

Пролистал несколько фотографий и вдруг резко изменился в лице. И я сама насторожилась, выпрямилась, как струна.

— А это что за тип?

Повернул сотовый ко мне и ткнул мне в лицо фото, где Денис держит Антона на руках. Я молча отобрала сотовый и положила его обратно в сумочку.

— Ясно… значит, замену таки нашла. Та ладно, расслабься. Я ж понимаю, что за столько лет мужик нужен.

Отвернулась к окну. Мне не хотелось сейчас обсуждать Дениса, а еще больше не хотелось оправдываться.

— Жизнь ведь продолжается, да, Кать?

— Продолжается.

Ответила очень тихо.

— Ладно. Потом с этим разберемся. Чего я еще не знаю? Квартиру продала? Или все там же живете?

— Там же.

— А этот… с вами живет?

— Нет! — взвилась от возмущения, а встретившись с горящим взглядом Сергея, тут же отпрянула назад. Какие страшные у него глаза сейчас. Злые, безжалостные, звериные.

— Иногда ночевать приходит? М?

Раньше он никогда так не злился. Я бы сказала, что он был… равнодушнее. Но все изменилось. Человек после семи лет плена вряд ли останется спокойным и равнодушным.

— Денис с нами не живет.

— Ну уже хорошо, с лестницы спускать не придется.

Зато мне много всего придется… И с Денисом говорить, и с Антоном как-то пытаться наладить. Присутствие другого человека он сразу заметит и начнет нервничать и истерить. Я вообще не представляю, что и как теперь будет. И злит… злит, что я не могу сейчас закричать, что это его не было семь лет, что это он уехал на свою войну и бросил меня одну, что я живу и еле концы с концами свожу, что у меня есть нечего, и все деньги на Тошку уходят и… что фирма его развалилась, и я теперь разгребаю судебные иски.

— Что? Думаешь о том, что неплохо бы спустить с лестницы меня самого?

— Я ни о чем таком не думаю.

— Врешь. А врать ты не умеешь.

И замолчал, тоже к окну отвернулся, и я физически ощутила, как между нами стена выстроилась. Машина свернула на близлежащую улицу, и я вдруг подумала о том, что через день праздник и что надо докупить в магазине всякое… на салаты, и что мама завтра приедет помогать готовить. А здесь ОН… и я не уверена, что готова снова жить в одной квартире с мужчиной. Мне страшно.

Вот откроет Лариска дверь и…

— Охренеть! Огнев живой! Просто Ох-ре-не-ть!

Ларка не скупилась на эмоции, она прижала руку ко рту и обходила Сергея со всех сторон, выпучив глаза и покачивая головой.

— Он самый, Пятнистая, а ты совсем не изменилась.

Пятнистая… так Сергей называл Ларку, и не потому что на ней были пятна, не потому что она от природы черноволосая и кареглазая, напоминала ему пантеру, а потому что ее Филька торговал спортивными вещами и обувью всемирно известной фирмы «Пантера». Точнее, ее прекрасной подделкой. И Ларка с ног до головы была раньше одета в эти китайские шмотки.

«А чего й то пятнистая? Пантеры черные!

Это заблуждения, Пятнистая. Нет черных пантер, все они имеют пятна, а вот совершенно черной может быть американская пума»

— Зато ты изменился.

А сама смеется, и я понимаю, что ни черта он в ее глазах не изменился. Она его узнала. С первого взгляда. В отличие от меня.

— Схуднул?

— Конкретно так схуднул. Паршивенько выглядишь. Постарел.

— Ну не на курорте загорал. Ты мне лучше скажи, как Пыжик поживает? Жив еще? Так и ворует котлеты из холодильника, или вы уже новый прикупили?

Ларка рывком обняла Сергея, а я притаилась где-то у косяка двери и чувствовала себя мерзко-паршиво. Что со мной не так? Почему они — да, а я… а я так сильно сомневаюсь.

— Пыжик умер год назад. Прилег под столом и заснул, а утром так и нашли его… ох, не спрашивай, до сих пор болит. А котлеты воровал до последнего. Открывал лапой холодильник.

Пыжик — любимый двортерьер Ларки. Конечно, она утверждала, что это помесь лабрадора и добермана, но все остальные видели просто коричневую морду с одним висячим ухом и совершенно добродушными глазами. Пыжика они безумно любили, и после его смерти Ларка очень сильно переживала. Пыжика нашел Сергей возле нашего дома, но так как у нас тогда не было своей квартиры, мы отдали его Ларке. Хотя… мне казалось, что даже и будь у нас квартира, он бы пса домой не взял. Я и Маркиза взяла уже через несколько лет после его… после того, как мне сказали, что он погиб.