Тридцать ударов плетью - Риша Старлайт Страница 11

- Я устроил беспорядок в примерочной, - Лев достает наличку из портмоне, расплачиваясь за то что с трудом, но все же мы выбрали из вороха принесенных вещей. – Это компенсация. – выкладывает он сверху такую же сумму, а это – девочкам на чай, -кладет в сторону каждой по стодолларовой купюре.

- Благодарим вас, господин Варшавский, - расплывается в довольной улыбке менеджер бутика, - Огромное спасибо, за вашу щедрость, а за беспорядок не беспокойтесь, с кем не бывает?

- Да, вот еще, - страшным тяжелым взглядом смотрит на девушку-менеджера, - если увижу хоть один кадр в сети… - делает многозначительную паузу, глядя исподлобья.

- Не увидите! – тут же расширяет испуганные от страха, глаза описавшегося кролика менеджер. – Их уже удалили.

- Так вот, - Льва не сбить с толку подобными заверениями, - нельзя такие вещи делать. Без бутика можно остаться. И без ног…

И вроде говорит все это спокойным сдержанным тоном, но все продавщицы становятся словно ниже ростом, и кивают как болванчики.

Лев сжимает меня за руку, и это… так приятно, особенно после всего, что между нами произошло, и после того, как я все же оделась в первые попавшиеся под руку джинсы, легкий свитерок и ветровку. Как взял за руку, так и не отпускает. А потом приобнимает меня за плечи, будто отгораживает, защищает от любопытных взглядов продавщиц, выводит меня из магазина.

- В клинику, или проголодалась? – открывает он мне дверцу машины, и придерживает ее, пока я присаживаюсь на сидение.

- В клинику, - смотрю я в его глаза… - узи и другие анализы лучше сдавать на голодный желудок.

- Понял! – гладит Лев меня по щеке.

Его пальцы пахнут мною, и это снова будоражит кровь, заставляя тело вновь наливаться томной приятной тяжестью.

Лев обходит автомобиль, садится за руль. Его широкие ладони обманчиво спокойно обхватываю руль, а я едва ли сдерживаю сладкую судорогу от воспоминаний.

Ведь тогда, в примерочной, на бурной эякуляции Льва, все не закончилось. А как оказалось, только началось.

- Щас, малышка! – тяжело дыша, с расстегнутыми и приспущенными джинсами Лев отошел куда-то в сторону, но вскоре вернулся с упаковкой влажных салфеток.

Он не спеша вытер меня от своего семени. Я замирала и дрожала от этих прикосновений холодного мокрого текстиля к своей коже повсюду, но особенно на внутренней стороне бедер.

- Да, малышка! – прокомментировал мою рефлексию Лев, - Надо было тебе первой сладкого выдать. Сейчас, малышка, вот так, иди ко мне!

Лев берет меня на руки, уже привычным жестом, несет несопротивляющуюся на софу. Я настолько мокрая, что даже его влажная салфетка не помогла, и теперь я наверняка спалюсь, что теку до сих пор, потому что он удерживает меня под попу, почти касаясь лепестков и наверняка чувствует мой водопад.

Он опускает меня на софу, широко разводя мои берда. Забрасывает одну ногу к себе на плечо.

- Лев… я… не готова еще так… ребенок… вдруг мне нельзя…

- Не бойся, Алина, - успокаивает он меня, - я только поцелую. Там тебя поцелую, а лезть не буду. Расслабься.

Он спускает голову к низу моего живота, попутно целуя, лаская, прикусывая все до чего дотрагивается. Мне так сладко, и хорошо, и правильно, что я невольно раскрываю бедра для него сильнее, чтобы ему было еще легче, а когда чувствую его ободряющее дыхание, прихожу в себя и сжимаю бедра наоборот, пытаясь прикрыться. Ибо бесстыдно все это. И ни черта не правильно! Вот ни на грамм не правильно! Лев чувствует и это. Целует поочередно каждый лепесток, каждую мою складочку.

- Охеренно пахнешь! – рычит он, удваивая старания, - И вкусная! – погружает он язык в самую глубину, напрягает его, умышленно двигая им, словно поршнем. – И узкая! Даже для моего языка узкая! Целочка что ли?

А? Что? О чем он говорит? Отправленная проделками Льва прямиков в нирвану, я даже не сразу соображаю, о чем именно он спрашивает, а когда до меня все же доходит смысл его слов, то вспоминаю, каким мелким, миниатюрным членом обладал Азамат. Нет, он лишил меня девственности в первую же ночь, и кровь была, и все, как полагается, иначе, убил бы сразу, подумав, что я не невинна, но вот растянуть мне тело таким органом как у него, не было ни единого шанса. Да и те, десять фрикций, которые он обычно кряхтел пыхтя на мне вообще никак не влияли на это.