Кукла. Собственность бандита - Мила Реброва Страница 10

Доехав до дома, вытащил ее из машины и, взвалив себе на плечо, направился в кабинет, определив его лучшим местом для того, что я задумал.

Скинул ее на диван, снял с себя рубашку, и, пока она не пришла в себя, туго обвязал ей руки.

Моя Кукла начинает дергаться, пытаясь совершить маневр ногами, но я успеваю перевернуть вырывающееся тело на живот.

— Нет! Не смей, уб… — Поток ее угроз прекращается, когда я сажусь сверху и больно оттягиваю копну волос.

— Достаточно нежностей, Куколка. Тем более, что я предупреждал о каре за непослушание, — тянусь к журнальному столику, где, уже на готове, лежит короткая однохвостая плеть. Я не любитель БДСМ, но иногда люблю использовать плеть или ремень, чтобы отхлестать аппетитную задницу.

Плеть выполнена из жесткой натуральной кожи. Она имеет чуть изогнутую рукоять, чтобы при разных углах нанесения ударов боль была одинаково ощутимой.

— Любовь бывает разной, Кукла, — угрожающе шиплю ей в ухо, зарываясь лицом в душистый шелк ее волос. — И если игрушки плохо себя ведут, их ждет наказание, а не оргазм.

— Наказывай! Чего еще от тебя ожидать?!

Кукла упорно пытается развязать тугой узел на руках при помощи зубов, и продолжает дергаться из стороны в сторону в попытке сбросить меня. Через пару минут она уже громко и часто дышит от тяжести моего тела, а потом прячет лицо в складках моей рубашки, коротко вздрагивая от рыданий.

— Разве я заслуживаю твоих слез? — Перемещаюсь на ее упругий зад и убираю волосы, открывая женскую спину. — Еще несколько минут назад ты пылала от праведного гнева, заявляя мне, что все вынесешь, а сейчас ведешь себя как жалкая сопливая девчонка.

Провожу рукоятью плетки по линии позвоночника, отмечая так понравившуюся мне еще ночью родинку.

Мне хочется прямо сейчас развернуть голову Куклы, чтобы увидеть ее стыд и боль, но так можно сломать хрупкую шею, а я этого не хочу.

Пока…

— Ты заслуживаешь только самой мучительной смерти, Хайсам… — Она прошептала эти слова слишком тихо, чтобы они могли стать прямым утверждением, но я их услышал.

И пришел в ярость!

Тишину начали нарушать свист плетки и звуки ударов о ее нежную плоть. Кукла не кричит — к моему сожалению и восхищению. Только вздрагивает, кусая ткань моей рубашки.

Противоречия раздирают меня изнутри…

Плеть не оставит шрамов, но саднящая боль будет терзать ее в течение нескольких дней. В какой-то момент я даже заволновался, когда Кукла совсем перестала реагировать на происходящее. Ее плечи больше не вздрагивают, а тихий скулеж сменился молчанием. Она не могла не чувствовать обжигающих ударов плети!

Я прекращаю свою «воспитательную» работу и подкладываю подушку ей под живот. Теперь круглая задница была приподнята и мои пальцы приступили к исследованию. Провожу средним пальцем вверх по еще девственному тугому колечку. Этот факт я выяснил еще вчера. Она по-прежнему никак не реагирует на мои действия, и это начинает меня беспокоить.

Я убираю руку, не дождавшись реакции. Мы обязательно вернемся к этому виду обладания, но не сейчас.

— Ты далеко не дура, Кристина. Ты должна понимать: нельзя говорить мужчине «делай со мной все, что хочешь». Он сделает все, что захочет и получит от этого удовольствие. А ты можешь как остаться живой и не удовлетворенной, так и мертвой. Тебе повезло, что я не сторонник сексуальных пыток, ты легко отделалась. В сексе удовольствие должно быть обоюдным. Я обожаю, когда моя партнерша кричит от удовольствия, течет, желая меня. Ее удовольствие и кайф от моих действий передается мне, я чувствую настоящую власть над ней. Она пойдет на все, только бы я доставил ей это удовольствие. Будь послушной Куколкой и со мной ты познаешь всю красоту и удовольствие в сексе, — я наклоняюсь и поворачиваю голову девушки на бок, чтобы увидеть ее лицо. Она не закрывает глаз и почти не дышит. Просто смотрит в пустоту, ограждаясь от реальности.

Нашей реальности.

Это не выглядит шоком или отрешенностью. Она полностью контролирует свою реакцию. Сознательно прячась и сдерживаясь.

— Не позволю, — я начинаю целовать каждый покрасневший участок кожи на ее заднице.

Освобождаю ее руки от узла из моей рубашки. До меня наконец доходит, что она на самом деле ничего не боялась, заявляя: «делай, что хочешь».

— Неужели ты не боишься смерти, Кристина? Этого не может быть. Почему ты не хочешь жить? — Я покрываю поцелуями ее израненную спину. Мои пальцы ласково гладят изгибы этого желанного тела. Меня почему-то на самом деле волнуют не только ее тело, но и душа, и мысли. Наверное, все дело в том, что вчера в какие-то моменты секса она напомнила мне меня самого.

Мне очень хочется перевернуть Куклу и снова посмотреть в ее глаза. Но сейчас этого делать нельзя из-за ран на ее спине. Поэтому я стягиваю с себя остатки одежды и осторожно ложусь рядом с девушкой на огромный диван, придвигая ее к себе.

Когда Кристина оказывается сверху, я успокаиваюсь, слушая ее учащенный пульс. Какое-то время мы лежим молча. Я спокойно выдерживаю ее тяжесть, играю локонами ее волос. Анализирую странную реакцию и поведение. Пытаюсь понять, какой из показанных мне ею женских обликов настоящий.

Она больше не плачет, видимо, понимая, что это не подействует, не стоит и рассчитывать.

Кукла явно не так проста, как кажется. И от этого становится еще притягательнее.

— Я пережила клиническую смерть. Поэтому больше не боюсь этого. Ты зря меня спас… А ты сам боишься смерти? — Ее голос слишком ровный для такого прямого вопроса.

Приподнимаю лицо Куклы руками, заглядывая в колдовские глаза.

— Нет, не боюсь. С чего ты решила, что все зря? У нас офигенный секс. У тебя будет шанс начать другую жизнь, Куколка.

— В твоем понимании новая жизнь для меня означает — стать твоей игрушкой. Когда я надоем, меня можно будет убить?

Мы продолжаем смотреть друг на друга, пытаясь разделить это необратимое, больное явление. Я не желаю оставлять недосказанности и уверенно продолжаю.

— Нет, Кристина… уже нет… — Называю ее по имени, чтобы показать серьезность своих слов.

— Объясни? — Она пытается подняться, но я продолжаю удерживать ее. Приподнимаюсь и жадно целую ее лицо, сажаю на себя сверху.

Мой член приветствует новые возможности каменным стояком.

— Ты другая, Кристина, в тебе есть стержень, сила духа и характер несгибаемой женщины. Из тебя получится достойная и верная тень для меня!

— «Я люблю его так, что если бы он решил расстрелять весь мир, я стояла бы рядом и молча подавала ему патроны», — она процитировала мне знаменитые слова Евы Браун. — Ты хочешь от меня именно этого?

— Именно. А еще я хочу трахать тебя и обучить всему, моя куколка, — с этими словами я вхожу в нее более нетерпеливо, удерживая рукой за шею. Другая рука с силой сжимает ягодицу, наталкивая на мое тело, от чего девушка вздрагивает, но продолжает молча терпеть. Поза не слишком удобна и не дает мне полноправного контроля над процессом, но мы продолжаем двигаться вместе, обливаясь потом.