Любимая серая мышка - Анна Яфор Страница 10

Порог офиса я переступаю, едва живая от страха и волнения. Как теперь смотреть Лавроненко в глаза? Я же не смогу не думать о своем сне! Не смогу не вспоминать всех тех безумств, которые мужчина вытворял со мной. Или умру от стыда, или обязательно чем-то выдам кипящие внутри чувства. И тогда тоже умру от стыда.

Как вообще люди общаются, проведя вместе ночь? После того, что позволяли себе? Я и прежде не раз об этом задумывалась, представляя, какой выдержкой и силой духа надо обладать, чтобы не прятать глаза, зная, что настолько обнажился перед другим человеком. И в прямом, и в переносном смысле. Ведь близость физическая невозможна без того, чтобы раскрыться еще и внутренне. А это очень, очень трудно.

На мое счастье, у шефа какая-то жутко важная встреча с самого утра. Я еще только вошла в приемную, а он уже заседает с кем-то. И кофе не просит, то ли по-прежнему не доверяя мне, то ли просто занят слишком сильно. Я, разумеется, на настаиваю. Будь моя воля, вообще бы не появлялась у него на глазах сегодня. Сидя за столом, терзаю собственные пальцы, кручу и сжимаю их с такой силой, что уже кожа покраснела. Хорошо хоть ногти не грызу от волнения, вот это был бы номер!

И колени ватные, благо, под длинной юбкой не видно, как они трясутся. Остается только радоваться, что шефу помощь секретарши сейчас не нужна, иначе я бы точно что-то уронила или испортила.

– Ма-а-аш! – в мои мятущиеся мысли врывается чей-то громкий шепот, и я, подняв глаза, вижу девицу из соседнего отдела. Вчера меня знакомили со всеми, но я почти никого не запомнила. Хотя на нее обратила внимание. Роскошная копна светлых волос, ноги от ушей и грудь не меньше четвертого размера. Идеальный макияж: ярко, но не вульгарно. Я так краситься не умею. Пыталась много раз, даже собрала дома целую коллекцию журналов с советами визажиста. Но результат никогда не был таким эффектным.

Блондинка проходит в приемную и кивает на дверь Лавроненко.

– У себя?

– Да, только он занят, – мне почему-то не нравится ее желание увидеть шефа. Словно чувствую, что явилась она не по работе. И отчаянно ревную, понимая, насколько проигрываю рядом с такой шикарной дамой.

– Ну, я подожду, – расплывается она в улыбке. – Такого мужчину можно ждать сколько угодно, правда?

И что, интересно, собирается услышать в ответ? Я и не подумаю с ней соглашаться, хотя считаю так же. Но об этом не обязательно кому-то знать.

– Ты уже слышала, что он расстался со своей… с Потаповой? – на красивом лице столько радости, будто она только что выиграла в лотерею. И хотя я понятия не имею, кто такая Потапова и действительно ли Лавроненко с ней расстался, думать о том, что другие женщины уже строят коварные планы, как заполучить его в свои сети, мне неприятно. А то, что эта белобрысая красотка не сможет предложить ему ничего хорошего, не вызывает сомнений. Иначе не стала бы вести себя так вызывающе. Она похожа на хищницу, собравшуюся на охоту. Вон, и одета соответственно. Вернее, раздета.

Обтягивающая бедра юбка такая короткая, что в ней и сесть-то спокойно нельзя. Мой отец в таких случаях говорит, что это не юбка вовсе, а шарфик сполз.

И грудь, того и гляди, выскочит из декольте. И из бюстгальтера заодно тоже. Хотя, наверно, этот момент охотница решила оставить на потом. Чтобы было чем впечатлить шефа.

Внезапно понимаю, что терзающее меня с утра волнение сменяется злостью. Я смотрю, как блондинка теребит верхнюю пуговичку на блузке, делая вырез еще больше и почти демонстрируя кружево нижнего белья, и жалею, что на столе принтер, а не чернильница с перьями, как в старину. Тогда было бы что плеснуть в эту улыбающуюся физиономию. И хищница бы умчалась чистить свою шкурку, а я перестала бы беспокоиться, что она рвется в кабинет Лавроненко.

– Маш, ты же мне поможешь? – наклоняется девица к моему столу и заговорщицки улыбается. А я приоткрываю рот от такой наглости и думаю, вцепиться в ее гриву прямо сейчас или подождать немного и узнать, чего именно она ждет от меня.