Заставлю тебя полюбить - Виктория Победа Страница 10

САША

Ракитин весь вечер тягал железки, пытаясь хоть так сублимировать злость и похоть, теперь он понимал, что именно вот такая ядреная смесь способна была его разорвать на части. Вкупе со всеми проблемами, связанными в большинстве своем с работой и новым заданием, на которое он не должен быть ехать, но ему уже мягко намекали на обратное, ситуация с Милой добавила маслица в огонь.

В голове маячил ее нежный образ, пока он снова и снова износил тело, наливая и без того сильные мышцы свинцом.

Раз подход, второй, третий, он отжимался от пола снова и снова, пока пот градом не начал стекать по мускулистому телу, насквозь пропитывая майку. Сжимал челюсти, вырывая из глотки утробное рычание. Настолько погрузился в себя, что не сразу услышал стук в дверь.

А как услышал и наконец-то ее открыл, так и замер, жадно осматривая маленькую фигурку Милы. Она как осиновый лист дрожала, всматриваясь в Ракитина. Саша понимал, что производил впечатление на женский род, тут не надо быть гением, но также он понимал, что до остальных ему дела не было, а то, что он видел именно в глазах Милы восхищение, вот от этого в груди нарастало щемящее тепло. Он буквально съедал каждую возникшую эмоцию на лице Багировой. От смущения до испуга, от восхищения до волнения, смешанного с щепоткой шока.

Он и сам ошалел от увиденного, для Ракитина каждая встреча с Милой была эмоциональной, на разрыв, как будто он в эпицентре самого сильного взрыва, и вот уже барабанные перепонки не выдерживают давления, лопаются. А в купе со срывающим башню серотонином и дофамином от таких вот вечерних тренировок, он чуть не разорвался от счастья, утроенного из-за появления Багировой.

Хотел в охапку заключить и не отпускать, вот только эти огромные голубые глаза не смотрели на него именно так, как он бы хотел. В них все же превалировали те эмоции, которые Ракитин просто не хотел видеть, но, как мазохист, не отводил от девушки взгляда, напитываясь ее красотой.

Но Сашу все же разорвало на части, по диагонали разрезало пополам, как только она заговорила. Нет, он на все был готов, в глубине души так точно, но от того, что услышал, хотел рвать и метать. А еще грушу разбивать до кровавых кулаков, чтобы эта боль смогла отвлечь его от того, что творилось внутри, в грудине, в сердце.

Саша и сам не заметил, как прижал Милу к себе, как жадно вдыхал наэлектризовавшийся воздух, как жрал каждый ее вдох и выдох, как смотрел в глаза и мечтал не сдохнуть от этого зрелища. А еще было острое желание доказать, что она все равно будет его, грубо, в непривычной для него манере, но добился он этим совсем другого. Слезы, застывшие в глазах Багировой, самому Ракитину принесли чисто физическую боль, да с такой силой была нанесена эта рана, что все предыдущие казались комариными укусами в сравнении с ней.

Открыл глаза и что? Она молодец, дочь своего отца, который приучил не давать себя в обиду, пусть он и последний человек, который смог бы причинить ей вред. А теперь загибайся от боли в яйцах, Ракитин, загибайся. Его Мила поступила так, как в принципе имела права, вот только когда Саша очухался и запоздало понял, что не сможет ее отпустить, не так и не в таком состоянии, Милы и след простыл.

— Черт, — он натянул кроссовки и прямо в таком виде побежал вслед, понимая, что она вполне уже могла уехать, если была на машине. А это было очень плохо…если с ней что-то случится, то это…это будет целиком и полностью его вина. Сжимая челюсть и включая заоблачную скорость, Саша сорвался на бег, понесся в сторону паркинга. На машине все же быстрее получилось бы догнать. Дождь хлестал по неприкрытым участкам кожи, вонзаясь в тело острыми пиками. Ракитин просканировал пространство и поехал в сторону выезда из комплекса.

— Девушка на белой машине проезжала? — кричал охраннику, тот удивленно вытаращился на Ракитина и отрицательно помахал головой. — Пешком выходил кто?

Опять отрицательный ответ. Она здесь. Но от этого легче не становилось.

— Твою… — чертыхнулся Саша, сдавая назад. Обратно в лабиринт высоток сквозь водную стену, где не видно ни зги. Сумерки сгущались, видимость ухудшилась еще сильнее, фонари не везде включили. Дождь, она в одной ветровке, убитая морально…

Захотелось вырвать самому себе кадык.

Ракитин кружил по округе, ненавидя себя за то, что совершил. Надо было мягче, не таким напором, перед ним все-таки не рядовой какой-то, а девочка. Его девочка…которую он до потери пульса готов был защищать, сейчас в расстроенных чувствах, и он сам допустил промашку. Кинув взгляд на очередную высотку, резко дал по тормозам, потому что прямо перед бампером проскользнула тоненькая маленькая фигурка, аж дыхание перехватило, когда свет фар скользнул по лицу, освещая перепуганную, заплаканную Милу с синющими губами. Тонкие пальчики обхватили ветровку, которую она с силой натягивала на себя.

Ракитин чертыхнулся, вылез из машины и помчался в ее сторону. Перехватил ее рывком, прижимая к себе.

— Ты что творишь?! Ты чем думала? Ты хочешь воспаление легких подхватить?! — Потащил в сторону машины, а Мила и не сопротивлялась. Она дрожала так сильно, что зуб на зуб не попадал.

— Я… пррросто забббблудилась, — шептала в грудь Ракитину. Холодные пальцы жгли кожу Саши, но он обхватил ее ладони и втащил в машину, усаживаясь на заднее сидение вслед за ней.

Хотелось убивать, вот сейчас он был готов разнести целый город под ноль.

— Снимай, быстро снимай это все!

Мила словно окаменела на мгновение. Волосы прилипли к лицу, а глаза сейчас как будто остекленели.

Саша не стал больше ждать и самостоятельно стянул с нее куртку, а потом притянул к себе, сжимая в объятиях так сильно, что казалось, будто ребра лопнут. У обоих.