Цена покорности - Наталья Шагаева Страница 10

— Здравствуйте, Оксана, — девушка обращается ко мне и тянет руку.

— Добрый вечер, у вас все хорошо? — интересуюсь я.

— Да, все замечательно.

Кажется, девушка смущается.

— Мари, поинтересуйся накрыт ли стол, — простит Станислав, на что девушка кивает и уходит.

Дальше мы просто ужинаем, как хорошие знакомые, пьем вино и беседуем о жизни. Станислав много шутит, рассказывая забавные истории из адвокатской практики, а Мари делится планами на будущее. Я больше наблюдаю и анализирую, как просил Назар. Ужин проходит традиционно, обычно, за исключением того, что Станислав ненавязчиво руководит Мари, постоянно говоря ей что делать. «Мари, ты можешь выпить вина», «Мари, ты можешь рассказать о планах»… И это не плохо, даже гармонично.

После ужина Станислав просит показать мне мастерскую, и мы с Мари поднимается в мансарду. Это действительно художественная мастерская, с творческим беспорядком. Вокруг множество картин разных размеров, в разных стилях, но в основном черно-белые. Краски, кисти, карандаши и ещё много всего. Рассматриваю работы девушки и не устаю поражаться их реалистичности.

— Рада, что вам нравится, — улыбается Мари.

— Давай на «ты»?

— Конечно, — кивает девушка.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре, — усмехается Мари. — Знаю, знаю, я выгляжу как школьница. Я просто маленькая, и всегда выглядела моложе.

— Думаю, для женщины это неплохо.

— Я тоже так считаю. А что у вас с Мастером? — шепотом спрашивает девушка, словно нас подслушивают.

— Почему ты называешь его «мастер».

— Потому что он настоящий мастер. Он ввел меня в тему. Не ревнуй, у нас это непринято. Я принадлежу только Станиславу.

— Зачем тебе это? Зачем такой милой и талантливой девушке кому-то принадлежать? Ты же можешь быть свободной, самодостаточной, — я не осуждаю, мне просто интересно, я хочу понять эту девушку.

— Моя свобода заключается в принадлежности. Станислав дал мне свободу — настоящую.

— Не понимаю…

— Я бывшая наркоманка, — вдруг признается девушка, переставая быть милой. Смотрю на нее, не веря своим ушам.

— Да, да, да — я не просто баловалась, я была зависима. Героиновая наркоманка со стажем. Позади у меня два передоза и реанимация, и знаешь, меня это не остановило… я была похожа на животное, — зло усмехается Мари, становясь непохожей на себя. — Не буду вдаваться в подробности. Клиники, реабилитационные центры, наркологи, психологи не смогли меня излечить. Станислав дал мне свободу. Он излечил меня. Методы были жёсткими, но действенными. Он подсадил меня на другой кайф. Он открыл мне «тему». Он подарил мне свободу. Мы пара, которая может уходить в самый жёсткий «хард», чередуя это с ванилью. И даже спустя два года я могу сорваться. Бывших наркоманов не бывает. Так было сегодня, я проснулась и поняла, что меня ментально ломает, я хочу свою дозу. Но Станислав знает, как это пресекать.

— И как же?

— Вот так, — Мари вдруг спускает с плеч платье, поворачиваясь ко мне спиной. А на ней — красные свежие рубцы.

— Оу!.. — у меня нет слов.

— Это розги. И не нужно меня жалеть. Мне нравится, — опять усмехается она. — Каждый раз после порки я целую ему руки и благодарю за то, что подарил мне новую жизнь и за то, что умеет мной управлять.

* * *

По дороге домой я постоянно думала о Мари, возникало ощущение, что в тему приходят только сломленные люди, которое не нашли себя в реальном мире. Нет, я понимаю Мари, ей действительно это было необходимо. Станислав вытащил ее из наркотической ямы. И я рада, что у них все хорошо, но все же… Смешанные чувства… Я ведь тоже сломлена и ищу выход своей боли… кидаюсь в руки практически незнакомого мужчины и ищу в нем спасение. Правильно ли это? Или, может, я схожу с ума? Что хотел показать Назар, знакомя меня с этой парой?

За потоком мыслей не замечаю, как Назар въезжает во двор, останавливается возле дорожки, ведущей к дому, и выходит из машины. Прихожу в себя, только когда с моей стороны резко открывается дверь, меня грубо хватают за руку и рывком вытаскивают.

— Что происходит?! — в растерянности вскрикиваю я, но Назар резко разворачивает меня к себе спиной и закрывает рот ладонью.

— Рот закрой! — приказывает он, вжимая меня в себя. Чувствую его сильное тело и догадываюсь, что происходит. Моя фантазия. Сглатываю, ощущая, как колотится сердце, ускоряя ритм. Меня кидает в жар, и уже ведет от предвкушения. Назар наклоняется ко мне и проводит носом по виску, глубоко вдыхая.

— Вот, так, — уже вкрадчиво шепчет он. — Стой смирно, — он обманчиво нежно целует меня за ухом, а потом хватает платье и в два рывка разрывает, оголяя грудь. Это действительно похоже на нападение, на улице темно и немного прохладно. Он расстёгивает мой бюстгальтер, снимает его и отшвыривает в сторону, и соски тут же напрягаются, наливаясь то ли от холода, то ли от возбуждения, которое несётся по телу.

— Какая послушная, девочка, — усмехается он. — Молчи! — убирает руку с моего лица, и я хватаю недостающий воздух.

Назар целует меня в плечо и накрывает большими ладонями грудь, немного сжимая, а у меня ноги подкашиваются. Я почти не дышу, оголодавшее тело отзывается на ласки, начиная дрожать. Назар, ласкает соски, потирая их подушечками пальцев, так нежно, едва касаясь, а потом резко сжимает, причиняя лёгкую боль, вынуждая вскрикнуть от контрастных ощущений. Сладкая боль несётся жаром вниз живота и отдает пульсацией между ног. Он отстраняется, очерчивает плечи, позвоночник, а потом собирает мои волосы, накручивает их на руку и дёргает на себя, вызывая ещё один мой вскрик и волну возбуждения.

— Нравится, когда жестко? — спрашивает Назар. А мне не просто нравится, меня по-животному трясет, я чувствую, как увлажняются трусики. Он толкает меня к капоту и заставляет лечь на него грудью. — Лежать и не двигаться! — холодно приказывает, и я замираю, прислоняясь щекой к капоту. Назар задирает мое платье на поясницу, обнажая бедра. — Ноги шире раздвинь!

Зажмуриваюсь и выполняю приказ. Никогда не была настолько возбуждена, кажется, он только прикоснется — и я забьюсь в оргазме. И опять обманчивая ласка: он поглаживает бедра, ноги, так нежно и трепетно, а потом шлёпает меня по попе. Больно, вынуждая всхлипнуть и царапать капот. И ещё — сильнее, с характерным звуком, заставляя место удара гореть. И ещё — по другой половинке, чередуя удары, настолько сильные, что из глаз брызжут слезы. Пытаюсь подняться, потому что я хотела совсем не этого, но он хватает за волосы и жёстко вжимает в капот.

— Лежать я сказал! — с тяжелым дыханием рычит Назар, и я до боли кусаю губы, получая ещё шлепок.

В какой-то момент все меняется. Боль перерастает в жар и несётся по телу, вызывая дикое возбуждение. Между ног пульсирует, тело покрывается потом и трясет, а очередной шлепок вырывает стон наслаждения. Между ног нещадно пульсирует, мышцы лона сжимаются, словно перед оргазмом, и мне уже хочется кричать от наслаждения. Назар чутко ощущает этот момент, резко отодвигает мои трусики в сторону, раздвигает складочки, собирает влагу и массирует клитор. А я замираю в экстазе, всего несколько движений его умелых пальцев — и я взрываюсь в остром судорожном оргазме, царапая капот и выкрикивая что-то бессвязное. Моя вселенная переворачивается, взрываясь яркими красками. Кажется, я теряю сознания или сладко умираю, но мне не позволяют этого сделать.