Несвобода - Тальяна Орлова Страница 10

Он внял мгновенно и заплатил за урок две тысячи. Я улыбнулась и спокойно констатировала:

— Покорно благодарю. Думаю, что мне будет лучше отказаться от другого ученика.

Выйдя в подъезд, просто стряхнула с себя его взгляд. Возможно, это тоже вид проституции, если мыслить очень широко. Этому клиенту было плевать на мои навыки, на диплом и даже на успехи сына, его интересовала только моя грудь. И именно за это я получила плату. Но я уже измоталась так, что не осталось желания разбираться в моральных дилеммах. Пусть пялится, лишь бы платил. А если начнет распускать руки, тогда и уйду. И да, не зайду в его квартиру, пока не удостоверюсь, что Виталик дома.

В итоге, в конце недели я заработала намного больше, чем сначала рассчитывала. Потому плыла по улице счастливая, имея все основания гордиться собой. Уже несколько часов кряду ныл желудок, но я ни на секунду не опустила подбородок. Возможно, дело в питании. Но ведь Кирилл ел почти то же! Почему же он не мучился животом? Или все же его перекусы в кафе и ресторанах, когда выбирался без меня, создавали нужный баланс. Ноги мерзли — моросил дождик. Но и это меня не расстраивало. Я прошла мимо супермаркета, направляясь в небольшой магазин, который приметила заранее. Там смогу наконец-то купить кеды или мокасины из заменителя кожи. Последнее, безусловно, предпочтительнее — дожди идут все чаще, но воображая себе мягкие тканевые кеды, я едва сдерживалась, чтобы не подпрыгивать. И еще футболку куплю. Свитшот для такой погоды подошел бы лучше, но это на следующей неделе. И трусики — ведь у меня не было даже на смену. Приходилось свои стирать на ночь и надевать утром, а кружево уже порядком поистрепалось. Это ничего, что из белоснежных они стали серыми, все равно никто не видит. Теперь будут новые. И носки… О носках я почему-то мечтала больше всего остального. Надо только не разойтись — оставить хоть что-то на питание. Ах да, еще лекарство для желудка…

Но когда проходила мимо ларька с молочными продуктами, меня будто к месту припечатало. До слез, даже больше, чем носки или кеды, в голове осел сыр. Ведь я могу позволить себе один маленький кусочек? Кажется, просто свихнусь, если прямо сегодня не съем хоть немного сыра. Кирилл научил готовить гречку и макароны, пару раз в неделю я позволяла себе яичницу, но только сейчас осознала, что все это время мне не хватало именно сыра.

Шагнула к ларьку, остановилась. Потрясла головой. Представила, что за эти же деньги могу купить еще одну пару носков или трусики. Отступила на два шага назад. Но потом просто не выдержала, плюнула на все и направилась к манящему окошку.

— Сколько стоит вот этот кусочек?

— Вам голландский или российский?

Я понятия не имела, чем они отличаются — выглядят примерно одинаково. Уже нарезанные, даже через стекло издающие сумасшедший аромат.

— Вот этот кусочек, — повторила я и показала пальцем.

Продавщица взвесила, вышло не так дорого, как я боялась. Если на вкус окажется неплохо, то каждую пятницу буду покупать! Счастливая, я расплатилась, а потом направилась в сторону. Дождь почти прекратился, можно и подольше погулять. Но ощутила, как человек, стоявший за мной в очереди, шагнул за мной следом. Я даже не обернулась — меня будто протаранило осознанием: я точно знала, кто стоит за моей спиной. Уловила запах дорогого парфюма еще раньше, просто не сразу сообразила.

Медленно повернулась и убедилась в своей правоте. Вадим-как-там-его улыбался. А ведь я уже успела представить, как вгрызаюсь зубами в желтую мякоть, но теперь пришлось с сожалением вздохнуть и убрать сыр в сумку.

— Здравствуйте! — говорила внятно, стараясь не выдавать вообще никаких эмоций. — Какая неожиданная встреча.

— Меня зовут Вадим Андреевич, — он чуть наклонил голову набок. — Я тебя увидел, вышел из машины и решил поздороваться. Но ты так металась, что даже не заметила, что я дышу тебе в спину.

— О, — я нахмурилась. — Простите. А зачем вы дышали мне в спину?

— Поздороваться, сказал же. Здравствуй, Арина.

— Здравствуйте, — глупо повторила я.

Он подошел ближе, а я спонтанно отступила. Теперь его улыбка стала другой, а взгляд внимательней:

— Меня не покидает ощущение, что ты меня боишься. Интересно, с чего вдруг?

— Нет! Я не боюсь! Просто не понимаю, зачем вы меня преследуете…

— Да не преследовал я. Увидел знакомую и вышел. Преступление?

— Да нет, конечно, — я пыталась улыбаться искренне. И правда, зачем нагнетаю? Поболтали и разошлись. Потому подняла универсальную тему для подобной встречи: — Сегодня дождь с самого утра!

— Я заметил.

Вот почему он не поддерживает пустую болтовню? Или пусть тогда разворачивается и возвращается к своей машине. Я вовсе не собиралась быть бестактной, но еще пара секунд молчания станут уже невыносимыми. И вдруг Вадим Андреевич предложил:

— Арина, не прими за наглость, но можно я куплю тебе обувь?

Я лишь на секунду рот разинула — он словно мысли мои прочитал, но потом поняла, что причина в другом. Возможно, я все же уже прихрамывала. Позор какой. Вскинула подбородок:

— А что не так с моей?

— Все отлично. Мне почему-то просто очень захотелось купить тебе обувь. Иррациональное желание. Неужели гордость не позволяет?

Кичится. Деньгами своими, нечестно заработанными. Пиджаком своим, накинутом нараспашку поверх дизайнерской черной футболки, даже джинсами кичится. Да вот только гордой я себя никогда не считала. Дело было совсем в другом: в его высокомерии, в позе «воплощенная самоуверенность» и в том, что я равным счетом не хочу быть ему обязанной. Но несмотря на эти мысли, я улыбнулась широко и приветливо:

— Благодарю за предложение, но оно неуместно. Я вполне способна купить себе и обувь, и все, что потребуется.

Радужки все же карие, а когда улыбается — то на один глаз щурится сильнее. Из-за этого возникает ощущение дисбаланса. Зато тяжесть взгляда я в первую встречу оценила очень точно. Он не смотрит — он словно в мозг щупальцами проникает. Но голос притом слишком спокойный, мягкий:

— И настаивать бессмысленно?

— Простите, Вадим Андреевич, я с удовольствием пообщалась бы еще, но спешу.

— Ясно. Подвезти?

— Нет, спасибо. Мне совсем близко.

— Тридцать восьмой?

— Что?

— Размер. Или тридцать девятый?

— Кажется, вы хотите меня обидеть своей настойчивостью?

Он рассмеялся — тихо, бархатно.

— Обидеть настойчивостью? Я второй раз с тобой общаюсь и второй раз прихожу в ужас.

— Не похоже, что вы в ужасе!

Вадим Андреевич кивнул:

— Позволь, дам тебе один совет. Всякий человек иногда оказывается в положении, когда ему необходима помощь. Вот буквально каждый первый, хотя бы раз в жизни. Сильный помощь принимает, чтобы снова подняться, а слабый цепляется за гордость и моральки.