Изобилие. Будущее будет лучше, чем вы думаете - Питер Диамандис Страница 91
Изобилие. Будущее будет лучше, чем вы думаете - Питер Диамандис читать онлайн бесплатно
Кроме того, WikiLeaks – это пример того, как информационные и коммуникационные технологии (ИКТ) способствуют политической свободе и большей информационной открытости. Но это не единственный пример. В 2009 год сайт «Ушахиди» был модифицирован таким образом, чтобы позволить гражданам Мексики самостоятельно контролировать выборы в стране. [703] Тем временем нигерийский активистский проект Enough Is Enough, [704] получивший грант в 130 тысяч долларов от телекоммуникационной компании Omidyar Network, использует Twitter, Facebook и местные социальные сети, чтобы создать внепартийный универсальный интернет-портал, который сможет помочь в регистрации избирателей, поиске информации о кандидатах и отслеживании хода выборов.
Вполне возможно, что самое большое влияние ИКТ оказывают в точке, где пересекаются информационная открытость и социально-политическая свобода. До наступления эпохи интернета какому-нибудь застенчивому гею в Пакистане приходилось очень нелегко. В наше время, хотя его жизнь все равно не назовешь простой, он по крайней мере в два клика мышью может получить совет и поддержку от нескольких миллионов человек, находящихся в подобной ситуации.
Очевидно, что больше всего этот свободный поток информации обязан распространению мобильной связи и интернета. Как уже говорилось выше, у бóльшей части человечества – даже у тех, кто живет в беднейших из развивающихся стран, – мобильная связь теперь лучше, чем у президента США 25 лет назад. И если эти люди подключены к интернету – значит, они имеют доступ к большему объему знаний, чем президент имел пятнадцать лет назад. Свободный информационный поток стал так важен для всех нас, что в 2011 году Организация Объединенных Наций причислила доступ в интернет к основополагающим правам человека.
Свобода слова и самовыражения также нашла много союзников в информационную эпоху. Председатель совета директоров Google [705]Эрик Шмидт говорит: [706]
Взгляните на это следующим образом: мы перешли от иерархической структуры передачи сообщений, когда люди получали информацию от того или иного вещателя – и эта информация обычно была укоренена в местном контексте, – к структуре, когда каждый человек сам себе организатор, вещатель, блогер и коммуникатор.
Конечно, еще существуют сложные проблемы, связанные с цензурой (для начала – так называемый «великий китайский файрвол» [707]), но факт остается фактом: никогда прежде обычный гражданин не имел ни возможности быть услышанным, ни доступа к глобальной аудитории. И этот доступ гарантирован, как сказал недавно изданию Christian Science Monitor Бен Скотт, советник по инновациям Хиллари Клинтон в бытность ее госсекретарем США: [708]
Интернет имеет свойство смещать центр власти от централизованных институтов к множеству лидеров, представляющих различные сообщества. Правительства, которые хотят ввести интернет-цензуру, сражаются против самой природы технологий.
Но больше всего нарастающая волна изобилия повлияет на ценность каждой отдельной личности и право последней на личностный рост и на участие во власти. Это изменение настолько важно и его последствия настолько обширны, что мы посвятим несколько следующих разделов этой главы более пристальному его изучению.
В 2004 году оксфордский студент-дипломник Джаред Коэн решил, [709] что ему хочется в Иран. Учитывая, что отношение Ирана к США отчасти объясняется тем, что Америка поддерживает Израиль, американский еврей Коэн не думал, что у него есть шансы получить визу. Друзья не советовали ему даже пытаться. Специалисты говорили, что он только теряет время. Однако спустя четыре месяца и шестнадцать визитов в иранское посольство в Лондоне он получил разрешение отправиться в страну, которую позже описал в книге «Дети джихада: путешествия молодого американца среди молодежи Ближнего Востока» (Children of Jihad: A Young American’s Travels Among the Youth of the Middle East).
Коэн хотел в Иран, чтобы углубить свое понимание международных отношений. Он хотел взять интервью у лидеров оппозиции, представителей правительства и различных реформаторов – однако успел побеседовать лишь с вице-президентом Ирана и несколькими оппозиционерами, как к нему в отель заявились среди ночи офицеры Революционной гвардии, нашли список людей, у которых он хотел бы взять интервью, и запретили ему с ними встречаться. Однако, вместо того чтобы вернуться побежденным в Англию, Коэн решил поездить по Ирану и попробовать завести здесь друзей. В результате он подружился с множеством людей – в основном с молодежью. Две трети населения Ирана [710] моложе тридцати лет. Коэн назвал их «настоящей оппозицией»: это мощное, не слишком религиозное молодежное движение, жадно тянущееся к западной культуре и задыхающееся в условиях правящего режима. Также он обнаружил, что расцвету движения способствуют современные технологии: этот вывод окончательно у него оформился на оживленном перекрестке в центре Шираза, где он обнаружил кучку подростков и молодежи чуть за двадцать, которые стояли, оперевшись спиной на стену, и таращились в экраны своих мобильных телефонов.
Он спросил одного мальчика, что они делают, и тот ответил, что все приходят в это место, чтобы через Bluetooth подключиться к интернету.
«Разве это не опасно? – спросил Коэн. – Вы делаете это совершенно открыто. Вы не боитесь, что вас могут поймать?»
Мальчик покачал головой. «Никто из тех, кому старше тридцати, не знает, что такое Bluetooth».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments