Экономика добра и зла. В поисках смысла экономики от Гильгамеша до Уолл-стрит - Томаш Седлачек Страница 9

Вырубаем кедры

Существует, однако, и нечто иное, часто принимаемое за дружбу, для общества и экономики полезное или даже необходимое. И в самых ранних культурах присутствовало осознание ценности со трудничества в процессе работы — мы бы сегодня назвали это коллегиальностью, товариществом или, если использовать дискредитировавший себя термин, со дружеством. Эти не очень глубокие взаимоотношения нужны и обществу, и компании, так как взаимопонимание между людьми позволяет справляться с работой гораздо быстрее и эффективнее. Командная работа дает надежду на более высокую производительность, и для организации тимбилдинга даже нанимают специальных людей ^[40].

Но настоящая дружба — одна из центральных тем эпоса — сделана из абсолютно другого теста. Она, как ее метко описывает К. С. Льюис, не входит в систему экономических и биологических взаимоотношений, цивилизационно избыточна и вообще не нужна (в отличие от эротических взаимоотношений или материнской ласки, необходимых с точки зрения репродукции) ^[41]. Правда, в таких личных контактах между людьми, основанных на доверии, искренности, взаимных симпатиях и терпении, часто возникают — иногда непреднамеренно, как побочный продукт, как нечто внешнее, — мысли и чувства, изменяющие облик общества ^[42]. Друзья могут пойти против устоявшейся системы, тогда как у одиночки не хватает на это смелости.

Гильгамеш считает именно дружбу (и ни в коем случае не любовь) излишней и непродуктивной, пока сам не начинает испытывать дружеские чувства по отношению к Энкиду и не выясняет, что такие связи могут на многое повлиять. Прекрасный пример силы дружбы, преобразующей (ломающей) систему и изменяющей самого человека, показан через отношения героев эпоса. Энкиду, посланный к Гильгамешу как божье наказание, становится его верным другом, и они вместе отправляются на борьбу с богами. Каждый из них не отважился бы на подобное в одиночку. Дружба помогает им выстоять в ситуациях, с которыми каждый из них в отдельности справиться бы не смог. В мифических драмах часто описывались сильные узы дружбы: друзья, «испытывающие страх и подбадривающие себя перед битвой, ищут утешение в своих мечтах и замирают перед неотвратимостью смерти» ^[43].

Связанный с Энкиду столь сильным чувством и общей решимостью, Гильгамеш забывает о строительстве охранной стены (оставив, таким образом, первоначальную наивысшую цель) и покидает город, свои безопасные стены, цивилизацию, знакомую ему обстановку (созданную им самим). Он уходит в дикую злую природу, дерзнув исправить миропорядок — убить Хумбабу, олицетворение зла.

Живет в том лесу свирепый Хумбаба, –

Давай его вместе убьем мы с тобою,

И все, что есть злого, изгоним из мира!

Нарублю я кедра, — поросли́ им горы… ^[44]

Задержим на минутку наше внимание на рубке кедров. В Древней Месопотамии древесина считалась ценным сырьем. Походы за ней были весьма рискованны, и предпринимали их только самые отважные. В эпосе опасность таких экспедиций символизирует присутствие в лесу «Хумбабы, посланного Энлилем охранять кедровый лес от потенциальных злоумышленников, ищущих ценную древесину» ^[45]. Отвагу Гильгамеша, таким образом, подчеркивает и само намерение вырубить кедровую рощу (а заодно, помимо всего прочего, добыть большое богатство).

Более того, кедр считался священным деревом, а кедровая роща была местом обитания бога Шамаша. Это означает, что благодаря сложившимся между Гильгамешем и Энкиду взаимоотношениям они решились противостоять самим богам и превратить священное дерево в обычный (строительный) материал, с которым можно обращаться как угодно, в том числе «порабощая», делая частью цивилизации то, что было частью дикой природы. Перед нами прекрасный протопример смещения границы между священным и мирским (светским) и в определенной степени иллюстрация идеи, что природа нужна для обеспечения города и человечества средствами производства ^[46], пищей, одеждой и т. д. «Вырубка кедров обычно рассматривается как “культурный успех”, так как в Уруке не было древесины для строительства, и Гильгамеш, как можно предположить, обеспечил таким образом свой город ценным сырьем. Это деяние можно считать предзнаменованием наших “культурных успехов”, при которых не только деревья, но живые существа вымениваются на всевозможные утилитарные товары… Трансформация космического дерева в строительный материал является тем примером, данным нам Гильгамешем, которому мы усердно следуем» ^[47].