Князья и капуста. Эффективные бизнес-стратегии для менеджеров среднего звена - Алексей Слободянюк Страница 9

– Уважаемый холодильник! Знаешь, микроволновая печь увольняется! А мы как раз подумали, что хотим повысить тебя в должности. Ты же не против повышения?

Холодильник отвечает с радостью:

– Конечно! Я давно мечтаю!

– Мы тебе дадим новый функционал и будем доплачивать еще половину оклада.

(Другими словами, я, руководитель, сижу и думаю: мне же будет выгодно сократить 2 оклада, вместо них сделать 1,5 и перераспределить функционал микроволновой печи к холодильнику.)

– Дружище холодильник! Смотри, ты очень похож на микроволновку. Дверца есть? Есть! Объем внутреннего пространства есть? Есть! Мы туда кладем еду? Кладем! Ты – такой же! И главное – ты работаешь с температурой, и микроволновка работала с температурой. То есть вы существуете в одном понятийном поле, вы прямо братья! Ты же можешь то же самое делать? У тебя получится, мы уверены!

И холодильник искренне думает: «А действительно, почему бы не попробовать? Для меня это будет челлендж, вызов!» И тут же соглашается:

– Я справлюсь, я смогу!

Тем более что еще и оклад повысили.

Очевидно, что будет дальше, ведь мы знаем, что у холодильника не получится разогреть еду. Я подхожу к холодильнику, искренне желая подогреть булочку, кладу ее в камеру. Вытаскиваю – а она как была холодная, так и осталась. А может, стала даже еще холоднее! Я начинаю предъявлять претензии холодильнику:

– Мы так не договаривались! Ты плохо работаешь и делаешь ошибки.

Холодильник, искренне желая достичь нужного результата, пыхтит, тужится. Но у него ничего не получается, потому что он устроен так, что не разогревает, а охлаждает еду.

А теперь представьте, что холодильнику поручили разогревать чай. Или быстро бегать по квартире и пылесосить.

При этом пылесос попросили показать нам телефильм вместо телевизора, потому что телевизор ушел вечером чуть пораньше домой, чтобы забрать из садика детей.

В жизни часто так и случается. Человек, который не понимает, кто он, приходит устраиваться на работу. Видит вакансию с хорошей зарплатой, ему нужны деньги, и он говорит:

– Я готов «пылесосить»!

Хотя на самом деле он – «посудомоечная машина».

– Отлично! – отвечаем мы. – Ты нам как раз нужен!

Как любой инициативный дурак, он начинает бегать по всей квартире и пытаться собирать пыль дверцей. Это выглядит глупо. Мы недовольны:

– Что это ты делаешь?

В лучшем случае хороший руководитель отправит «посудомоечную машину» на тренинг, чтобы его там научили, как правильно «пылесосить». И человек искренне захочет пойти на такой тренинг, ведь он готов развиваться и работать над собой. Но толку все равно будет мало.

Люди, которые приходят ко мне на коучинг, чаще всего оказываются теми, кого уже измучил внутренний поиск. Они не понимают, почему на работе, где так хорошо платят, где замечательные коллектив и корпоративная культура, они не чувствуют себя на своем месте.

Часто бывает достаточно одного простого шага, чтобы человек засиял, начал работать эффективнее. Например, перераспределить его обязанности согласно способностям. То есть убрать у «холодильника» функцию «разогрева». Его даже передвигать не придется – он останется в той же компании, только будет работать в два раза лучше просто потому, что забрали дурацкий функционал, который ему противопоказан.

Для того чтобы чем-то управлять, нужно это измерить. Если говорить про измерения личностных свойств, то это дело непростое – не кубик, к которому можно приложить линейку.

Очевидно, кто-то может хорошо играть на скрипке, а другой человек не сможет, даже если будет долго тренироваться. Кто-то разбирается в компьютерных программах, а кто-то смотрит на это, как на незнакомую ему китайскую грамоту, сколько бы времени ни потратил на курсах.

Проблема в том, что свои таланты и способности мы ищем методом проб и ошибок. Это попробовал – не пошло. То попробовал – не получилось. В юности родители пытаются пристроить нас в разные секции, чтобы обнаружить склонность к какому-то занятию. Ребенок – это личность растущая, формирующаяся, поэтому часто он сам не понимает, что ему по-настоящему нравится, а что нет. Да и соблюдать дисциплину малышам бывает трудно. Даже дети, у которых есть способности к фигурному катанию, не хотят ходить на каток так часто и так надолго, им хочется играть и смотреть мультики. Так возникают первые детские травмы: тебя тянут на фигурное катание, а у тебя к нему мало того, что способностей нет, так еще и играть хочется. Бывает, родителям тоже надоедает все время заставлять. Фигурное катание заброшено, а у ребенка были способности, мог бы стать чемпионом мира. Но не стал, потому что не надавили.

Потом мы становимся взрослыми, оканчиваем вуз, начинаем работать там, куда смогли устроиться (и часто это не работа нашей мечты). Если ты все-таки продолжаешь задаваться вопросом, как устроен, к чему у тебя есть таланты и способности, рано или поздно, перепробовав разные виды деятельности, ты все-таки остановишься на том, который тебе более-менее нравится. Некоторые перебирают занятия еще на этапе института. Пошел в педагогический, там не понравилось, перешел в юридический. А там вдруг – раз! – и пошло, нашел свое.

Мне в этом отношении повезло. Мы с папой уже в 8-м классе начали вести беседы о том, что мне нравится, планировали, куда я буду поступать. Отец заметил, что у меня есть способности к технике. Он это всячески поддерживал. Даже учил меня в гараже сварочным работам, и я сам сделал свой первый металлический столик. Мы не ошиблись с выбором, когда я поступил на механический факультет Кишиневского политехнического института. Мне очень нравилось учиться. Кроме того, я обнаружил в себе еще один талант – к языкам. Параллельно окончил второй вуз по специальности «переводчик с немецкого языка».

То есть еще в молодости я определил для себя, что могу быть переводчиком или инженером-конструктором – инженером-конструктором со знанием немецкого языка или техническим переводчиком. В общем, и то и другое мне очень нравилось. В 90-е годы я получал удовольствие, работая инженером-конструктором. Только вот беда – денег за это почти не платили, а если и платили, то с большой задержкой. Поэтому я ушел в продажи, и, как оказалось, к этому у меня тоже были способности.

Однако никакие навыки зря не пропали! Техническое и лингвистическое образования оказались очень кстати в тренерской работе. Инженерные навыки позволяют мне составлять программы развития руководителей по четко заданным критериям. То есть работа, которую я делаю как инженер-конструктор и как бизнес-тренер, системная. Я все равно конструирую, но не механизм, не что-то металлическое, а алгоритм, который помогает человеку последовательно себя развивать. Лингвистические способности помогают донести свою мысль, настроить, зарядить клиента. А опыт продаж помогает сделать из этого бизнес.

У каждого из нас есть склонности к чему-то. И желательно знать инструкцию по применению самого себя, потому что себя надо эксплуатировать правильно, как прибор на кухне.