Искусственные деньги. Как зарабатывать на предметах искусства - Валентина Мала Страница 9

Функция: галереи — это «искусственные мамы и папы». Они дают жизнь молодым талантам и растят их. То есть попасть под крыло галереи современному художнику — значит «родиться» для мира искусства.

Деньги: кормят и поят свои детища, вкладывают средства в их образование и развитие. Но если обычные родители отпускают своих детей по достижении совершеннолетия, то галереи, наоборот, максимально привязывают их к себе. Каждый вложенный доллар, евро, рубль или фунт должен быть отработан и приумножен. Обычно заработок галерей составляет 50 % от финальной цены произведения.

Шанс попасть: низкий для начинающего художника, средний — для более известного. Так в 1981 году Аннина Носей (Annina Nosei) открыла Жан-Мишеля Баския, работы которого сейчас продаются за десятки миллионов долларов. Но в 1982 году молодой художник перешел под опеку более влиятельной галереи арт-дилера Ларри Гагосяна (Larry Gagosian). Оборот его бизнеса в 2019 году составил порядка $950 000 000.

Финансовая поддержка художников, организация выставок, участие в ярмарках, проведение вернисажей для коллекционеров и арт-критиков, рекламные кампании тоже оплачиваются из карманов галеристов. Это бизнес. Кажется, все просто: нашел художника, заключил жесткий контракт, вложился в его карьеру, а потом пожинай плоды. Но это далеко не так. Глобализация не обошла рынок искусства. По-настоящему финансово успешными могут быть только те галереи, которые имеют представительства по всему миру, финансовую поддержку банков или частных коллекционеров. Именно они создают тенденции, подогревают спрос и формируют цены.

Больше половины своего годового оборота галереи делают на выставках. Следующий этап развития бизнеса — постоянное участие в ярмарках (порядка четырех — шести в год). Он требует, помимо крупных финансовых вливаний, еще и достойных, качественных работ. Так, например, участие в таких выставках, как TEFAF или Art Basel, обойдется примерно в $50 000–75 000 за стенд. Но такой немалый бюджет — это лишь первый рубикон. Организационный комитет до такой степени следит за своей репутацией, разделением рынка и поддержанием равновесия между его крупными игроками, что разработал специальный чек-лист… Проще слетать на Луну, чем его пройти.

…В Париже уже вторую неделю идет дождь, нет солнца, и градус настроения неуклонно падает. «Надо бы себя растормошить», — подумала я. Видно, действительно было надо: через пару дней я получила приглашение от одной из галерей посетить их стенд на ярмарке BRAFA в Брюсселе. Я очень люблю выставки, посещаю большинство из самых значимых, часто сопровождаю на них своих клиентов, но иногда езжу и одна.

Это перенос в другое измерение: вокруг предметы искусства высокого качества, вальяжные коллекционеры расхаживают от стенда к стенду; кажется, что время остановилось, его просто нет. Обед в ресторане на любой выставке — это мой обязательный ритуал и слабость, а выпитый бокал шампанского или вина дает необходимую резкость и блеск в глазах.

Брюссельская выставка открывает сезон мировых ярмарок, она всегда профессионально организована, отличается хорошим выбором произведений искусства (оргкомитет относится к этому очень щепетильно) и является «репетицией» перед более крупной — TEFAF в голландском Маастрихте.

Решено: еду. Покупаю билет Париж — Брюссель — Париж. Через неделю уже сижу в такси, направляясь к парижскому вокзалу Гар-дю-Нор (Gare du Nord). Полтора часа на поезде и еще двадцать минут на такси — и передо мной открываются двери. Я, радостная и немного взволнованная, как Алиса в Стране Чудес, начинаю свой визит. Медленно хожу от стенда к стенду, иногда в изумлении молча останавливаюсь и фотографирую. Иногда задаю вопросы. Заглядываю в знакомые галереи, чтобы поделиться впечатлениями с их владельцами или менеджерами. Это лишний повод поддерживать контакт и быть в курсе событий.

И вдруг вижу ее. Прямо на меня «смотрит» картина Петра Кончаловского «Пейзаж с красным домом». Я начала отслеживать его произведения три года назад, когда продавала часть коллекции, в которой была одна из его работ. Потом это переросло в интерес, и Кончаловский стал одним из моих любимых художников. Буквально пару месяцев назад этот прекрасный пейзаж в стиле Сезанна был выставлен на одном из парижских аукционов и продан за €395 000, превысив первоначальную оценку больше чем в два раза.

Теперь я поняла, что покупателем стала достаточно известная парижская галерея, которая выставила этот пейзаж в Брюсселе в качестве своего топ-лота. По натуре я любознательна и, конечно, зашла на стенд.

— Добрый день, мадам, — обращаюсь я к высокой блондинке. — Не могли бы вы мне помочь?

— Конечно, — отвечает она и плавно движется ко мне.

Я представляюсь как art advisor, даю свою визитку и начинаю задавать вопросы о картине.

— Моего клиента мог бы заинтересовать этот пейзаж. Не могли бы вы рассказать более подробно о его истории, пожалуйста. Кто были предыдущие владельцы? Выставлялась ли картина в музеях или других галереях? Публиковалась ли в каталогах и книгах о Кончаловском? Внесена ли в реестр Фонда П. Кончаловского?

Она отвечает на все мои вопросы профессионально и четко, только умалчивает об одном моменте — о той самой покупке на аукционе пару месяцев назад. Официальная версия истории владения — частная французская коллекция. «Интересно», — думаю я. Побеседовав еще пару минут, я задаю последний вопрос:

— Мадам, не могли бы вы обозначить стоимость этого прекрасного пейзажа?

Блондинка подходит к своему макбуку, что находится в двух шагах от нас, около кофейного столика. Щелкает пальцами по клавишам, записывает что-то в настольном блокноте, отрывает верхний лист и подходит ко мне. «Она не знает стоимость своего топ-лота?! Странно», — подумала я.

«750 K» — было написано на записке, которую передала мне блондинка.

Я замерла. €750 000… А как же €395 000? Я, конечно же, знаю, что галереи всегда удваивают цену, и считаю это обоснованным, если их реальные действия приводят к увеличению стоимости. Но это был не тот случай. Заслуга галереи состояла лишь в том, что она «просто выставила» работу. Мило попрощавшись, я продолжила свой визит. Чуть позже я узнала, что картина была продана за чуть меньшую сумму (торг, видно, был предусмотрен).