«Главный» мужской орган. Медицинские исследования, исторические факты и забавные культурные феномены - Александр Сегал Страница 9

Спит мужик после застолья. Захотелось мочиться. С усилием встает, смотрит на член, с укоризной говорит: «Вот видишь, когда ТЕБЕ надо, я же встаю!»

Этот конфликт между мужчиной и его пенисом настолько явный и острый, что породил закономерный вопрос: «Кто кем управляет — я им или он мной?» Над этим феноменом задумывались крупнейшие мыслители человечества. В труде «О граде Божьем» (426) Блаженный Августин (354–430) писал: «Порой желание приходит незвано. А иной раз оно покидает задыхающегося от страсти любовника, и, хотя ум его горит желанием, тело его холодно». Ему вторит Леонардо да Винчи: «Часто мужчина спит, а половой член бодрствует. Нередко мужчина желает им воспользоваться, но он не желает подчиняться; и нередко он желает, но мужчина ему это запрещает. Нет сомнений, что пенис сам решает, что ему делать, что он — сам себе господин». Похожие соображения высказывает и Мишель Монтень (1533–1592): «Не без основания отмечают своенравие этого органа, так некстати оповещающего нас порой о своей готовности, когда нам нечего с ней делать, и столь же некстати утрачивающего ее, когда мы больше всего нуждаемся в ней». Завершаем парад подобных суждений цитатой Альберта Эйнштейна (1879–1955): «Суть заключается в том, что верхняя половина человека думает и планирует, тогда как нижняя половина определяет нашу судьбу».

Джон Уилмот, граф Рочестер (1647–1680) вел весьма распутную жизнь и, будучи остроумным человеком, после неудачной половой близости обратился к своему непокорному пенису:

Злонравный орган мой, убил тебя б! Ты перетрахал в городе немало баб. Пусть вскочит на тебе огромный прыщ, Пусть плоть твою изъест ужасный свищ, Чтоб камень в пузыре тебя в могилу свел, Чтоб писать ты не мог — за то, что так подвел. В тот миг, когда судьба моя решалась, И от тебя я ждал такую малость!

Интересно отметить различия мужского и женского отношения к эрекции в психологическом и социальном аспекте.

Мужской взгляд на эрекцию соперников отличают соревновательность, завистливость, пренебрежение. А на собственную — гордость, удовлетворение, стремление к признанию достижений. Или его охватывают противоположные эмоции: волнение, огорчение, досада, стыд и, апогей, — бессмысленность существования. Этот широкий спектр психических реакций во многом формирует самооценку мужчины, а нередко оказывается причиной глубоких психологических, сексуальных и социальных проблем. Почти во всех цивилизациях свободный и заинтересованный женский взгляд на эрекцию считался непристойным и подвергался осуждению. Закончим главу на мажорной ноте.

Не суйся запевалой и горнистом, Но с бодростью и следуй, и веди. Мужчина быть обязан оптимистом, Все лучшее имея впереди!

И. Губерман

Глава II. В ореоле мифов и поклонения

Фаллос — источник жизни и либидо, творец и чудотворец, и в этом качестве он повсеместно почитается и служит культом для поклонения.

К. Г. Юнг (1875–1961)

Древний мир

Приведенное высказывание Юнга объясняет различие между половым членом — анатомическим органом — и фаллосом. Вполне обоснованно мужское отношение ко всем сексуальным проявлениям считается фаллоцентрическим, то есть сосредоточенным на половом члене и достижении оргазма. В процессе познания мира многие явления изумляли сознание первобытного человека: огонь, град, молнии, гром. По-видимому, одним из поразивших его открытий было обнаружение уникальных свойств принадлежащего ему органа — полового члена. Мужчина обнаружил, что он свободно может управлять всем своим телом: ноги и руки сгибаются, голова вертится; в общем, все слушается и подчиняется. Только один орган живет своей самостоятельной жизнью: из мягкого и маленького становится твердым и большим, ни мысленным приказам, ни увещеванию не подчиняется, да к тому же доставляет весьма приятные ощущения.

Из этого непонимания и восхищения постепенно формировался фаллический культ — поклонение половому члену и его обожествление, которые были широко распространены у многих народов. Эрегированный же член (фалл) приобрел символическое значение, выражая мощь, силу, власть, и стал основой некоторых религиозных верований и обрядов. Формированию этого культа способствовало осознание Homo sapiens роли пениса в воспроизводстве потомства (примерно 200–30 тыс. лет до н. э.) и, конечно, те телесные удовольствия, которые он приносит.

Из письма в редакцию журнала: «Только забеременев, я поняла, что член — это не игрушка…»

Жесткая связь сексуального удовлетворения и деторождения прослеживалась с тех древних времен вплоть до произошедшей в XX веке так называемой сексуальной революции, когда под влиянием создания современных средств контрацепции эти два ярких человеческих феномена стали независимыми друг от друга. Теперь люди, занимаясь сексом, гораздо чаще думают не о потомстве, а о наслаждении, памятуя, что существование загробной половой жизни не доказано.