Изобилие. Будущее будет лучше, чем вы думаете - Питер Диамандис Страница 82

Естественный отбор отдает предпочтение генам тех, кто оставил больше потомков. Это число имеет тенденцию экспоненциально расти по мере смены поколений, и таким образом естественный отбор предпочитает гены тех, кто оставляет потомство в раннем возрасте. Эволюция не заинтересована в том, чтобы сохранять гены, удлиняющие жизнь за пределы, необходимые взрослому животному, чтобы вырастить потомство. ^[626]

Таким образом, на протяжении большей части человеческой эволюции женщины и мужчины вступали в возраст половой зрелости в 13–14 лет – и вскоре после этого давали жизнь потомству. Они выращивали детей, пока те, в свою очередь, не достигали возраста фертильности, и после этого родители – теперь уже тридцатилетние дедушки и бабушки – становились слишком дорогой обузой. В ранних сообществах гоминидов, где жизнь была трудной, а еды постоянно не хватало, лишняя пара ртов старшего поколения означала меньше пищи для детей. Таким образом, эволюция выстроила надежный механизм: продолжительность жизни в три десятилетия.

Исторически, однако, по мере улучшения наших условий жизни ее продолжительность увеличивалась. ^[627] В эпоху неолита жизнь была тяжелой, жестокой и короткой – двадцать лет. К бронзовому и железному веку средняя ожидаемая ее продолжительность выросла до двадцати шести, а в Древней Греции и в Древнем Риме – до двадцати восьми лет (Сократ, умерший в семьдесят в 399 году до н. э., был редким исключением). К раннему Средневековью мы уже пробились за черту в сорок лет, но наше восхождение все еще было ограничено чрезвычайно высокой младенческой смертностью. В начале XVII века в Англии две трети всех детей умирали в возрасте до четырех лет, ^[628] в результате чего ожидаемая продолжительность жизни составляла только тридцать пять.

По-настоящему прогресс продолжительности жизни начался с промышленной революцией. ^[629] Лучшее снабжение продовольствием в сочетании с базовыми мерами санитарии (такими как устройство канализации, сбор мусора, обеспечение чистой водой и осушение малярийных болот) существенно изменили ситуацию. К началу ХХ века мы добавили пятнадцать лет к средней ожидаемой продолжительности жизни ^[630] – и цифры вплотную придвинулись к пятидесяти. С развитием современной медицины и больниц эта цифра резко возросла до семидесяти пяти.

Однако в то время как люди, перевалившие за сто лет, ^[631] становятся всё более распространенным явлением в развитых странах (установленный на данный момент рекорд – 122 года ^[632]), комбинация факторов-убийц, таких как инфекции нижних дыхательных путей, СПИД, диарея, малярия и туберкулез, в сочетании с войной и бедностью, свирепствует в Африке южнее экватора, где бóльшая часть населения до сих пор едва преодолевает 40-летний рубеж.

Создание мира, где здравоохранение будет в изобилии, означает обращение к потребностям концов спектра – а также всем, кто находится в середине. Нам нужно обеспечить всем чистую воду, достаточное питание и незагрязненный воздух. Также нам нужно искоренить излечимые заболевания, такие как малярия, и научиться вовремя обнаруживать и предотвращать ужасные пандемии, которые всё чаще в последнее время угрожают нашему выживанию. В развитых странах нам нужно найти новые способы улучшить качество жизни для людей, которые живут всё дольше. В общем и целом создание мира, где здравоохранение будет в изобилии, кажется весьма непростой задачей, за исключением того, что каждый компонент медицины сейчас представляет собой информационную технологию – а значит, имеет тенденцию к развитию по экспоненте. И это, друзья мои, в корне меняет ситуацию.