Память крови  - Александр де Дананн Страница 8

В данном свидетельстве мы обнаруживаем все, так сказать, «путеводные нити» к языческой ненависти к христианству. Найти более внятный пример какой-либо «контринициатической» деятельности было бы затруднительно; следует хорошо помнить слова апостола Иоанна: «Qui solvit Christum, hie anticristus est». ^[59]

Негодование и страх перед упадком и «вульгаризацией» тайн, столь бурно выраженные князем Каэтани, по нашему мнению, являют собой лишь ложную проблему.

На самом же деле Христос собственной жертвой дал каждому человеку возможность полностью реализовать себя; очевидно, нельзя достигнуть этой цели без подлинной и суровой внутренней дисциплины, истинных жертв, то есть без благочестивых помыслов и достойных деяний, а прежде всего – при отсутствии вспоможения Духа Святого, ибо без вмешательства божественного провидения человек не возвышается, но падает, сражённый демонами.

Роды, которые отвергли христианскую весть и за деятельностью которых стоят силы люциферианского происхождения, попросту опасались того, что в их понимании было достойной презрения популяризацией, ведь они хотели сохранить собственное верховенство и привилегии, каковые до тех пор крепко держали в своих руках: привилегии, на кои у этих родов, по правде говоря, учитывая их происхождение, никогда не было права.

Не стоит забывать, что «до появления Христа падшему человеку не была дана власть преодолеть земную сферу и возвыситься в совершенном восстановленном состоянии до божественного небесного эфира. Кроме того, поклонение королей-магов младенцу Иисусу подразумевает, среди прочего, то, что они признали Спасителя и подчинили свои естественные и сверхъестественные способности верховной власти Избавителя; так сходит на нет влияние жреческой магии, дабы во благо всех людей произошло человеческое искупление».

Тема привилегий некоторых родов и их происхождения поднималась и в академической среде – в частности, во время работы конгресса «Семьи и родственные узы на средневековом Западе», проходившего в 1977 году в Риме, где Хайнцельманн, исходя из фактического положения вещей, отмечал, что «уже в римской традиции главенствующие семьи притязали одновременно на важнейшие государственные должности и на приписываемые сим должностям добродетели. А потому эти фамилии обладали авторитетом. Установлено, что в IV веке все знатные семьи занимают влиятельные официальные посты, например, при консульстве, а все великие консулы вместе с тем являются и sacerdotes ^[60] одного, двух, трёх и даже девяти культов…» ^[61]

Одна из «сильных сторон» аристократии в любые времена заключалась в том, что она всегда внушала своего рода благоговейный страх: народ как бы чувствовал, что в её крови было нечто странное, придававшее ей почти харизматический характер.

По этому поводу в ходе своего выступления на том же римском конгрессе Андре Воше сказал, что «в действительности в Средние Века авторитет аристократии основывался не только на политической власти или богатстве, каковым она владела, во внимание принималось также и магическое качество, связанное с высоким происхождением. Общий менталитет воспринимал аристократию как совокупность материальных и нравственных дарований, которые и составляли своего рода харизму». ^[62] Затем он добавил про «подлинность утверждения о том, что в последние столетия Средних Веков различные княжеские и королевские роды Запада насчитывали в своих рядах определённое количество святых, словно бы святость и составляла наследственную харизму, передававшуюся преимущественно в лоне привилегированных семей». ^[63]

Далее Воше акцентировал внимание на прогрессировавшей христианизации части аристократии и, что более точно, на распространении закона о наследовании на святость, то есть на обращение к традиционной и ортодоксальной точке зрения. В таком случае, не представляется ли нам история борьбой двух противоположных родов, один из которых связан со своеобразием собственной крови, тогда как другой – больше с духом, нежели с кровью; первый является потомком падших ангелов, второй же – духовного происхождения, идущий от ангелов, коим Бог наказал охранять священный Грааль?

Действительно, «когда феодальный принцип первородства был заменён «выборным» принципом, – как писал Жан Вассель, ^[64] – гербы приобрели более «фамильный» характер, что стало причиной замутнения изначальной чистоты геральдики. Вместе с тем, при наследовании ряда феодальных функций, особый акцент делался на передаче оных из поколения в поколение наряду с землями, на кои распространялась юрисдикция рода. Однако и некоторые рыцарские функции также фактически переходили, на законных основаниях, от отца к сыну; определённые семьи именно своими качествами оправдывали многовековую передачу рыцарского или небесного влияния. От них могли происходить отдельные благодатные «роды», чьё противостояние с другими, пагубными, родами могло бы объяснить кое-какие недоразумения в политике и суть некоторых средневековых и более поздних конфликтов». ^[65]

Исследователь многозначительно добавлял в примечании: «Равным образом и определённые современные «роды» промышленников и финансистов, по-видимому, служат «средством» влияния иного порядка», ^[66] и тема эта неисчерпаема…