Сейчас. Физика времени - Ричард А. Мюллер Страница 78

Пытались ли вы когда-нибудь представить, каково быть другим – супругом (супругой), кем-то из ваших друзей или знаменитостей (Жанной д’Арк, Альбертом Эйнштейном или Полом Маккартни)? Воображая нечто подобное, считаете ли вы, что лишаетесь при этом собственных воспоминаний и просто становитесь этим другим человеком, видите мир его глазами? Именно эта способность сознания считается источником эмпатии, то есть сочувствия и сопереживания. Неспособность это делать – фундаментальная дисфункция социопатов. Но что именно вы воображаете внутренне, представляя себя кем-то? Какая часть вас переносится на другого человека? Это не ваши чувства, не воспоминания и не знания. Вы пытаетесь увидеть мир таким, каким его видит этот человек. Что это значит?

За неимением другого, более точного термина, давайте обозначим то, что переносится на другое существо, как вашу душу – то самое, что, возможно, не перенесется вместе с вами, когда Скотти отправит вас по лучу. Мне не хочется использовать здесь слово душа, поскольку оно несет с собой немалый груз, связанный с его религиозным использованием: бессмертие и независимая от тела память (узнаете ли вы души своих родителей, когда умрете?); вообще, душа – это то, что наказывают за ваши грехи. Поэтому у меня было искушение назвать эту штуку квинтэссенцией человека (термин, уже принятый в космологической теории), или анимой (с лат. – «душа»; слишком тесно связано с гипнотизмом), или духом (ассоциируется со спортивным и командным энтузиазмом), или даже французским esprit («дух»); но для простоты давайте все же ограничимся словом «душа». Существует ли душа? Реальна ли она?

На первый взгляд душу невозможно обнаружить средствами физики, хотя многие пытаются отыскать ее в физиологии мозга. Душу часто путают с сознанием – вероятно, потому, что физикализму сознание ближе. Разница между душой и сознанием аналогична разнице между разумом и мозгом.

Вспоминаю, как в пятом классе учительница сказала, что мы будем изучать зрение и она расскажет нам, как мы видим. (Это была та же учительница, у которой я позже спрашивал про цвета.) Я очень обрадовался. Тема глубоко меня интересовала, давно хотелось разобраться. В тот же день она повесила на доску схему устройства глаза. Эту схему я видел и раньше, в научных книгах, которые брал в местном отделении Публичной библиотеки Бронкса. (Но вы понимаете, у книги невозможно спросить.) Пока ничего нового. Она показала указкой ход световых лучей. Да, это я тоже знал. Свет проходит сквозь хрусталик, фокусируется на сетчатке и превращается в электрический импульс. Я читал об этом. Импульсы поступают в мозг. Мозг знает, откуда приходит каждый сигнал, поэтому может восстановить изображение. Изображение на сетчатке перевернуто вниз головой, но мозг переворачивает его обратно. Отлично, вот оно! Настал момент, когда будут даны ответы на мои вопросы! Я удвоил внимание. (Это совершенно правдивая история; я едва мог усидеть на стуле от волнения.) Но вместо того чтобы наконец все объяснить, учительница сказала: «А теперь давайте поговорим о том, как устроено ухо и как мы слышим».

Eruditio interruptus! ^[253]

Я опустился на стул, ужасно разочарованный. Все, что я читал об этом в научных книгах, всегда останавливалось на мозге. Но я-то хотел узнать, как я вижу, как сигнал идет из мозга дальше, в то место, где я могу увидеть, как выглядит синий цвет. Именно потом я подошел к учительнице и спросил ее об этом, но она, кажется, не поняла, о чем я спрашиваю. Сигнал поступает в мозг, вот и все.

Какое отношение все это имеет к тайне понятия сейчас? Пока мы считаем себя не более чем машинами, управляемыми хитроумным компьютером, представление о сейчас лишено всякого смысла. Оно не имеет смысла, если не воспринимается той самой штукой (душой?), которая смотрит на сигнал в мозге и видит, на что похож синий цвет. Это не означает, впрочем, что сейчас не имеет физических истоков; я убежден, что имеет.

Тело человека обрабатывает сигналы, но когда я говорю о душе (за неимением лучшего слова), имею в виду то, что смотрит. Я знаю, что имею душу, и меня невозможно в этом разубедить. Это та самая штука, которая существует помимо физики, тела и вне мозга; которая видит, как выглядят вещи и цвета. Я не понимаю, что такое душа. Сомневаюсь, что моя душа бессмертна, – но при этом, имея детей и внуков, с каждым днем все отчетливее ощущаю, что существует своего рода бессмертие, которого я достигаю через них. Есть ли у них души, как у меня? Да, для меня это очевидно, хотя и не могу объяснить, откуда это знаю. Чувствую, что ясное восприятие души другого человека – это самая суть эмпатии и любви. Как можно нанести вред кому-то, если ощущаешь его душу?

Тем не менее я знаю людей, социопатов, которые ведут себя так, будто не обладают подобным восприятием. Они обращаются с другими людьми так, как если бы те были машинами. Причинить боль для них не труднее, чем выбросить велосипед. У них отсутствует эмпатия, та самая способность поставить себя на место другого, признать, что и у него есть душа. Слегка утешает, что таких людей психологи узнают и выделяют в отдельную категорию; они – исключение, а не большинство человечества.

Людей, лишенных эмпатии, часто изображают в книгах и средствах массовой информации. Когда юный Джимми в фильме 1956 года «Вторжение похитителей тел» говорит: «Это не моя мама!» – он, вероятно, чувствует в этой женщине, которая выглядит и ведет себя как его мама, именно отсутствие эмпатии. В фильме 1998 года «Темный город» инопланетяне выстроили целую планету и проводили на ней эксперименты с единственной целью – разобраться наконец, что делает человека человеком. В кульминационной сцене фильма главный герой Джон Мердок указывает сначала на свой мозг, затем на сердце и заявляет, что все это время они искали не там: суть человека заключается не в логическом мышлении или мозге, а в эмпатии, олицетворяемой сердцем.