Кроличья нора, или Что мы знаем о себе и Вселенной - Марк Висенте Страница 72

Я растерянно пробормотал: «Да, я полагаю…»

Рамта прервал меня: «Нет, нет и нет! Ты не понимаешь всей серьезности проблемы. Ты был таким же простаком на протяжении сотни жизней!»

Вот так вот! Я, значит, сижу и не знаю, что и думать, камеры жужжат. А Марк и Бетси смеются: «Ну-у! Как хорошо! Наконец-то кто-то сказал ему это!» Операторы ухмыляются. И это было только начало.

«Ты мечтаешь о гениальном творении, – сказал Рамта, – но гений всегда приходит с внешней стороны известного, из-за границ контролируемого тобою мира. Если ты сделаешь фильм, как задумал, это будет просто мусор, который никто не станет смотреть!»

И это была правда. Я знал, что это правда. Он уничтожил меня. Он сразил всех нас. Мы действительно хотели создать нечто великое, и ради этого уже были готовы даже избавиться от эго. И Рамта выбрал наилучший момент, чтобы показать нам, что это такое.

Учителя любят, когда ученики чего-то хотят: «Вот теперь я могу надавить как надо!» Ибо просветленные знают: лишь пройдя сквозь хаос и неизвестность, без страха и упрека шагнув в неведомое, можно надеяться на пробуждение в себе человеческого гения. Порой у меня перед глазами возникает такая картинка: Рамта наблюдает за нами, а перед ним кнопка с надписью «Хаос». «Ах, так они думают, что у них хорошо получается…» – и нажимает на кнопку. И все летит в тартарары.

Это был для нас важный поворотный момент. Позже, когда мы остались втроем, меня все еще продолжало трясти. Бетси сказала: «Да, нам придется все менять!.. Давайте избавляться в сценарии от Аманды».

Мы с Марком переглянулись: «Нет, мы думаем, Аманда нам нужна».

«Ну, ладно! Тогда давайте избавляться от ведущего!» – вскричала Бетси. Она пыталась добиться этого уже в течение трех месяцев.

«Да, – согласились мы. – Ведущего надо убрать».

В один момент мы перечеркнули полгода или даже год работы. И отправились брать очередное интервью.

Поскольку я раньше был немного связан с наукой и мог сделать умный вид, мне приходилось начинать все интервью, задавая «специальные» вопросы. Затем, когда ученый начинал от меня уставать, в бой вступала Бетси: «Знаете, вас было интересно послушать. Возможно, все это для вас, людей науки, многое значит. Но что это значит для меня? Ну, я имею в виду квантовую суперпозицию. Как мне применить это в своей жизни?»

Она делала это совершенно искренне. И в результате, как правило, получала совершенно неожиданный ответ, который совершенно менял ход беседы.

Затем наступала очередь Марка. Посидев в сторонке и послушав, он или выдавал какой-нибудь сакраментальный вопрос, или затевал любопытную инсценировку.

Мы сделали все интервью, которые хотели, – и снова погрузились в хаос. Ну ладно, у нас нет никакого сценария, но есть шестьдесят часов необработанного отснятого материала. Что мы будем со всем этим делать?

Тем временем бюджет фильма неуклонно рос. К тому времени он составлял более миллиона долларов. Я смиренно говорил себе: «Ну что ж, парень, вот так идут дела…»

Нам предстояла сложная работа – смонтировать фрагменты интервью так, чтобы создалось впечатление диалога между интервьюируемыми и все вместе имело какой-то смысл. При этом мы не собирались показываться в кадре. Мы так решили: нас в фильме не будет. В конечном счете, все получилось. Я смонтировал порядка двух с половиной часов интервью, выстроив материал так, как вы видите его в фильме.

Но легче от этого нам не стало. Теперь мы должны были опять писать сценарий. И теперь не знали, что делать, потому что полгода назад «убили» центрального персонажа – ведущего, а все ставки в фильме были сделаны на него. Как теперь выстроить сюжетную линию? Мы обдумали и отбросили сотни идей. Каждый из нас взял на себя обязательство выдвигать «дежурную идею», то есть придумывать что-то раз в день. Иногда на кого-то с утра находило озарение, и он прибегал на работу с воплем: «Ага! Есть! Вот как надо делать!» Но все напрасно. Трудное было время…

Полгода фонтанирования идеями – а у нас все еще не было ни сценария, ни даже названия фильма. Мы записывали наши мысли на кусочки самоклеющейся пленки и залепили ими все окно.

Бетси часто восклицала: «Так что же, на фиг, мы знаем?» И мы с Марком нередко вслед за ней повторяли эту «умную» фразочку. А действительно: что, на фиг, мы знаем? Мы даже не способны придумать название фильма! Мы думали, что можем во всем разобраться и сделать, что надо, а получилось… Затем кто-то однажды выдал: «А давайте назовем фильм именно так! Ха-ха!» Мы записали это название на стикер (только «на фиг» заменили на «все-таки») и наклеили на окно. Все-таки нам хотелось придумать что-нибудь похлеще. Ну и что, придумали? Ничего мы не придумали. Так это название и прилепилось к фильму – как стикер к оконному стеклу.

А если честно, мы ведь не собирались кричать: «Вот – истинный путь! Вот как функционирует Вселенная!. Мы в этих вещах хорошо разобрались. Так что выбирайте: или вы с нами, или отправляйтесь в ад!»

После многих месяцев работы постепенно забрезжил свет в конце тоннеля. Сценарий постепенно складывался. Однажды Марка осенило: «Пусть Аманда будет фотографом!» Хорошо. Это сработает. Аманда – фотограф.

Наконец сценарий был написан. И я подумал: «Ничего себе! Ну и дела, у нас теперь есть сценарий! Теперь все пойдет намного легче. Нам осталось только смонтировать фильм по сценарию, и все!» Конечно, этого не произошло.

Когда мы начали отсылать сценарий актрисам, которых приглашали на роль Аманды, неизменно получали вежливый отказ. Почему? Это – странное кино, никто не будет его смотреть.

Ну надо же, все знают, что фильм будет неинтересным! И что нам делать?!

Тогда ассистент режиссера, подбиравший актеров, плюнул и стал раздавать сценарий всем, кто имел хоть какое-то отношение к кино. В результате с ним ознакомился Джек Джейсон, работавший с Марли. В документальной части фильма было полтора часа разговоров. Поэтому в игровой части мы старались свести количество диалогов к минимуму. Джексон написал нам: «Это идеально для Марли, потому что она чаще всего общается со зрителем невербально».

Моей первой реакцией на возможность участия Марли в фильме было: «Вы что, шутите? Нет, нет и нет!» Но Марк и Бетси в один голос возразили: «А что, это может сработать!»

Люди спрашивают, каково нам было работать втроем. Представьте себе трех котов, которые все время дерутся и царапаются из-за мячика, пока не упадут без сил. Потом тот, у кого осталось еще немного энергии, встает и играет с этим мячиком. В тот момент больше сил оказалось у Марка и Бетси, и они захватили инициативу. Мы встретились с Марли и поняли: «Она – та, кто нам нужен».

Возможно, выбор тогда сделал сам фильм. Когда работаешь над творческим проектом, он начинает жить собственной жизнью, и в какой-то момент надо просто замолчать и отойти в сторону. Вот мы и подумали: «Не будем мешать. Есть Марли. Превосходная идея. Пусть так и будет».

Игровую часть снимали в Портленде. Это замечательный город. И я тогда думал: «Теперь, когда все сошлось, дела пойдут намного легче». А потом кто-то снова нажал на кнопку «Хаос».