Легкий способ бросить страдать - Екатерина Гордон Страница 7

Многие просто заглушают мозг таблетками, наивно полагая, что сами они глупее химии, которую выпишет психотерапевт. У меня тоже был период, когда я считала, что для нормализации своего состояния и жизни нужно просто пить лекарства и, признаюсь, мне было даже любопытно, какое действие они оказывают. Существует целое поколение, воспитанное «Прозаком» – есть такой популярный антидепрессант, которым в свое время лечили разные болезни: от депрессии до булимии. Потом был «Бринтелликс» – антидепрессант мультимодального действия.

Сейчас я отношусь к тем людям, которые кроме качественного красного сухого вина (и то изредка) не употребляют ничего. Просто потому что я нашла возможность договариваться с мозгом. Да, я действительно могу выключить в себе страдания. Хотя какие-то формы острых переживаний невозможно отключить, например, когда видишь умирающего ребенка. В этом случае вы не в силах абстрагироваться. Поэтому, когда я занимаюсь благотворительностью, то понимаю, что такого рода страдание во мне не выключить. В таких ситуациях с мозгом невозможно договориться, это просто беда, рядом с которой приходится жить.

У меня есть одна молитва, которую я читаю в любой церкви: «Господи, защити детей!». Все остальное можно пережить и переварить: потерю работы, измену близкого человека, даже смерть взрослых родственников. Я вообще спокойно отношусь к тому, что взрослые страдают и умирают – это процесс естественный, хотя и болезненный. Но умирающие дети – это выходит за рамки нормы. Объяснений таким событиям я не могу найти. Точно так же, как я не в силах отыскать логику и оправдания в избиении детей. Между тем, подобного в современном мире очень много. Один из моих добрых знакомых, работающий в центре Рошаля, признался, что не в силах сдержать слезы, когда видит искалеченного ребенка. Разумеется, сложно договориться с такой реальностью, но все остальное в твоих руках.

Так что каждый раз, когда вам захочется пострадать, делайте это максимально честно. Сознайтесь себе: «Сегодня хочу умирать. Буду страдать демонстративно. Нанесу себе какое-нибудь незначительное увечье, но обязательно на видном месте. Напишу, что не хочу больше жить, напьюсь и буду звонить подругам, выложу грустную себя в соцсетях, чтобы все мне писали и жалели». В этом случае вы честно говорите себе: «Я сейчас никчемный дешевый актер, потому что страдаю, забыв об умирающих детях, об онкологических центрах, о мучающихся от физической боли малышах. Сегодня я – артист свободного жанра». Что ж, эту первую группу «артистического страдания» вы можете себе позволить, ибо в итоге вас должно стошнить от самого себя.

После, когда настрадаетесь вдоволь, посмотрите на все, что вы делаете, со стороны и извинитесь перед теми, кому устроили эту демонстрацию. Просто предупредите заранее близких людей и скажите им: «Все допекло, сейчас начну страдать. Вот хочется мне! Потому что я, мол, жила в культуре, где так страдала мама, ее подруга, героиня в кино, есть поколениями отработанный алгоритм страданий, я сейчас его повторю, и мне станет легче». Без проблем! Постойте на коленях перед мужиком, который вас бросил, закатите истерику, вышлите фото таблеток с угрозами. Были и у меня такие моменты… Правда, я и тогда умела смотреть на себя со стороны, так что все это не очень «страдательно» получалось – становилось неловко и смешно.

Второй вид страдания – глобальное, вселенское, когда вы ощущаете себя бесконечно одиноким. Оно закономерно посещает многих: от танцора Полунина ^[7] до писателя или режиссера Тодоровского, у которого я получала второе высшее образование. Такой вид страдания нормален, потому что на всех нас иногда находит вселенская хандра – о ней написано и во французской, и в русской литературе. Это когда вы не до конца что-то понимаете, и в такие моменты действительно ловите какое-то космическое одиночество.