Кустари и Рокфеллеры - Эдуард Омаров Страница 6

Конец комментария 5.

Так что отрицательное отношение к предпринимательству, прочно засевшее в головах граждан, точно знающих, что «наши люди в булочную на такси не ездят» и что «раз богатый – значит, украл», – это, к сожалению, установка, сформированная практически веками; постулаты советского прошлого взросли на религиозных мотивах греховности обогащения.

Собственно, наше поколение воспитывалось в этом же духе. Мы слушали на уроках истории про кулаков, помещиков и капиталистов, только и мечтающих о том, как выпить максимум крови из рабочего и крестьянина. Хотя даже в непробиваемой советской идеологии возникали бреши, в которые просачивалась неожиданная, нечаянная правда. Так, в фильме «Бронзовая птица» 1974 года выпуска пионер обзывает эксплуататором деревенского «недобитого кулака». В ответ кулак сует под нос пионеру жесткую, намозоленную от многолетней работы ладонь: «Если прокусишь – тогда я и правда эксплуататор».

Это было время, когда любое предпринимательство называлось спекуляцией и каралось в соответствии с Уголовным кодексом. Поэтому с наступлением перестройки мы учились предпринимательству практически с нуля, буквально наощупь воссоздавая прерванную когда-то традицию.

Сейчас вспоминать об этом и страшно, и смешно. Какие там правила эффективного бизнеса! Мы не могли и мечтать об этом, потому что не знали даже азов. Никакого опыта ведения собственного дела у нас не было: большинство новоиспеченных предпринимателей, и я в том числе, до 1990 года работали в госструктурах.

И тут надо отдать должное системе управления экономикой в Советском Союзе: встроенным в нее, нам не нужно было думать, изобретать новые пути. Этим занимались специально обученные люди. Мы поняли, что не умеем планировать, когда не стало советских плановых отделов. Исчезли отделы труда и зарплаты – ОТИЗы – и мы принялись осваивать науку измерения труда, выстраивать мотивации для сотрудников, разрабатывать материальные и нематериальные формы стимулирования. Все это раньше делалось за нас, мы просто не осознавали важности этих процессов, и в какой-то момент нам пришлось, собирая информацию по крохам, создавать у себя на предприятиях то, что раньше делала целая система.

Что касается нас, то почти все мы начинали свой бизнес с простейшей купли-продажи. Мы не имели понятия, что торговля – это тоже производство, в котором сам акт купли-продажи занимает не более 10%. У большинства не возникало мысли, что надо куда-то ехать и чему-то учиться. Какое там! Мы даже не могли сформулировать запрос, то есть сказать, каких именно знаний нам не хватает. Мое личное ощущение информационного провала возникло, когда моя компания вышла на определенный уровень, схема «купи-продай» перестала быть интересной и стала актуальной тема поиска новых подходов. Появились новые термины: производство, расширение сферы услуг, диверсификация, расширение географии и т. д. Для понимания, на сегодняшний день в компаниях, связанных с торговлей, из 100% сотрудников 5—10% продавцов – классический расклад для большинства предприятий.

Мы изобретали велосипед, придумывая давно известные схемы. Осознав, что рынок товаров не заканчивается местными производителями и существуют продукты иного качества, стали делать закупки за рубежом. Потом задались вопросом: почему мы возим товары издалека? А если наладить собственное производство? Попробовали – не получалось. Точнее, получалось плохо: сначала дело было в устаревшем оборудовании, а потом, когда закупили новое, – в человеческом факторе: на новых станках никто не умел работать. Возникла необходимость обучения персонала. Когда все условия были соблюдены, но производства все равно не набирали нужных скоростей, мы поняли, что чего-то не знаем, не учитываем каких-то нюансов. Мы стали искать ответ на вопрос, чего же нам не хватает, чтобы быть эффективными. Начали двигаться в сторону новых знаний, иной организации труда. Стали обучаться целенаправленно – менеджменту, построению бизнес-процессов. Посещали заграничные семинары, приглашать «импортных» ученых-тренеров.

Надо сказать, что бизнес-тренинги девяностых тоже были еще те. Я посещал все подряд: в Тюмени, Москве, Санкт-Петербурге. «Воды» на этих тренингах оказывалось больше, чем знаний, но с их помощью мы могли если не получить новую информацию, то хотя бы понять, чего нам не хватает и в какую сторону двигаться дальше.

На тот момент это были едва ли не единственные источники информации: отечественную бизнес-литературу еще не написали, а западные книги или не переводились на русский, так как спрос на них еще только формировался, или же описанный в них опыт оказывалось невозможно применить в наших «диких» реалиях.

Понятие «девяностые годы» для предпринимательства стало именем нарицательным; здесь идет речь не о датах, а, скорее, об исторических периодах развития, когда после развала одной модели экономики приходит другая. И в этот период становится востребованным и развивается определенный тип предпринимателей – ситуация, характерная для многих стран, не только для России. Девяностые прочно ассоциируются с «новыми русскими» в малиновых пиджаках или парнями в кожаных куртках, решающими экономические вопросы силовыми методами. Отчасти это верно. Не все были такими, но – большинство. Это было время, когда в лидеры выбивались напористые, агрессивные, сильные физически. Иные имели мало шансов противостоять криминалу, рэкету, а иногда и милиции, которая действовала еще хуже рэкета. Однако время изменилось, и сейчас из 60 тысяч предпринимателей Тюменской области едва ли наберется 60 человек (а это меньше 1%) из числа тех, кто начинал в девяностые. «Новые русские» проиграли в более стабильный период, когда беззаконие сменилось хотя бы относительным порядком, а среди качеств, необходимых предпринимателю, стали лидировать интеллект, коммуникативные навыки, знание технологии построения бизнес-процессов.

Состав участников предпринимательских игр в 1990-е годы был совершенно разношерстным и разнообразным, что во многом осложнило задачу исследователям, которые старались как-то систематизировать появившийся «бизнес-слой». Такое определение всей массе силящихся заработать в новом мире дала в своих трудах доктор экономических наук, академик РАН и разработчик методологии социологического знания в России Татьяна Заславская, одной из первых попытавшаяся осмыслить специфику нового класса. Собственно, классификация Заславской во многом отражает существовавший тогда хаос: в нее включены все популярные способы заработка, бытовавшие в то время (ошибка, которую повторили потом многие другие исследователи). В «бизнес-слой», по Заславской, вошли собственники крупных заводов, банков и бирж, директора, рядовые служащие, совмещающие работу в найме с ведением собственного бизнеса, руководители мелких и средних акционированных предприятий, работающие по найму, но располагающие значительными пакетами акций управляемых предприятий, и т. д. То есть в один класс были включены и собственники предприятий, и учителя, вынужденные «челночить», чтобы прокормить семьи, и деятели, занявшиеся бизнесом, поддавшись стадному принципу «все побежали – и я побежал». По большому счету, в предпринимательстве они оказались случайно, а некоторые из них таки вовсе не хотели себе такой доли и занимались бизнесом от безысходности. Когда экономическая обстановка более или менее нормализовалась, эти люди с облегчением вернулись в наем.