Познакомьтесь с собой. Как гены, микробы и нейроны делают нас теми, кто мы есть - Билл Салливан Страница 59

На извлечение воспоминаний влияют время и помехи. Время стирает наши воспоминания, как в игрушке «Волшебный экран» с алюминиевым порошком, где пропадает нарисованное изображение, стоит потрясти коробку; если воспоминания не воспроизводить на более-менее постоянной основе, большинство из них тускнеет и в конечном счете распадается. Если поверх существующих воспоминаний накладываются похожие события, происходит интерференция – два воспоминания смешиваются (что было причиной разрыва многих отношений).

Многие из нас по опыту знают, что легче вспоминать то, что связано с сильными эмоциями, а также то, что мы слышим снова и снова. Вот почему я могу подпевать практически любой песне восьмидесятых годов, но забываю купить в магазине малину, о которой меня просила жена. Когда мне действительно нужно что-то запомнить, я стараюсь вставить это в слова какой-нибудь песни восьмидесятых, которую я хорошо знаю. Например, я переделываю строки песни Принса Raspberry Beret («Малиновый берет») таким образом: She needs raspberries today, the kind you find in a grocery store ^[167]. Проблема решена.

Повреждения мозга вызывают проблемы с памятью; это говорит о том, что наши воспоминания – чисто неврологическое явление. Один из наиболее часто упоминаемых примеров – пациент Г. М., которому в 1950-х годах удалили часть височной доли для лечения тяжелой эпилепсии. Такой радикальный способ лечения позволил взять под контроль его заболевание, однако была и плохая новость: после этого у него не формировались новые воспоминания. Подобно Леонарду Шелби, герою фильма «Помни», Г. М. просыпался с ощущением, что каждый день – это время до операции. Он мог вспомнить все, что было за десять лет до удаления части мозга, но не мог сформировать новые воспоминания. Здоровался с женой в полдень, а затем еще раз в 12:15, забыв, что уже видел ее четверть часа назад. Он умер в 2008 году, все еще считая, что президент – Гарри Трумэн ^[168]. Чаще встречаются другие травмы мозга, вредящие памяти: инсульты, злоупотребление наркотиками, болезнь Альцгеймера или деменция с тельцами Леви.

А как при отсутствии травмы мозга оправдаться перед супругой, если вы забудете заметить, что она постриглась? Не уверен, что она купится, но вы можете попробовать обвинить один из генов, важность которого для памяти уже установлена. CREB – это фактор транскрипции, который регулирует генные сети, а варианты генов, вызывающие улучшение или ухудшение работы CREB, соответственно улучшают или ухудшают формирование долговременной памяти. Еще один фактор транскрипции, важный для памяти, – ZIF268: он необходим для преобразования кратковременных воспоминаний в долговременные. Другие исследования утверждают, что то, насколько хорошо человек запоминает прошлые события, зависит от вариаций в гене, связанном с белком под названием нейротрофический фактор мозга (BDNF) и носящем то же название.

Имеются также свидетельства, что свой вклад в обучение и запоминание (включая инстинктивное поведение) вносит и эпигенетика. Подобно новому смартфону с предварительно установленными приложениями, все живые существа рождаются с определенными врожденными привычками, которые уже запрограммированы в их мозге, будь то детский плач, птичья песня ^[169] или танец пчелы. В 2017 году нейробиолог Стефани Бирганс из Квинслендского университета поставила эксперимент по изучению сложного танца, который пчелы используют в качестве GPS для запоминания места, где расположена пища. Бирганс сумела разрушить навыки памяти пчел, вводя им вещество, подавляющее метилирование ДНК в мозге. Вспомните, что метилирование ДНК также было связано с программированием плода у крысят, родившихся с воспоминанием о том, что нужно бояться запаха черемухи, поскольку их отец получал удар током при этом запахе (глава 6). В совокупности такие исследования породили неоднозначную идею, что инстинкты, а возможно, и виды поведения, приобретенные при обучении, используют эпигенетические механизмы, чтобы кодировать воспоминания в нейронах.

Помимо изменения ДНК, важное значение для работы памяти имеет химическое изменение гистоновых белков. Чтобы увеличить экспрессию таких генов, как CREB, BDNF и ZIF268, при формировании памяти требуется ацетилирование гистонов, которое активирует экспрессию генов. Снижение ацетилирования гистонов сопровождается ухудшением памяти при заболеваниях или у пожилых людей. Препараты, ингибирующие ферменты под названием деацетилазы гистонов (HDAC), которые удаляют ацетильные группы из гистонов, восстанавливают ацетилирование гистонов и улучшают память у мышей.

На память может повлиять даже микробиота. Мыши, лишенные таковой, демонстрировали ухудшение памяти по сравнению с обычными мышами с микробами в кишечнике. Кроме того, эксперименты микробиолога Филипа Шермана из Университета Торонто показали, что бактериальная инфекция в кишечнике мышей может разрушить нормальную микробиоту и нанести вред обучению и памяти, который сохранится даже после того, как инфекцию устранят. Один из способов, как микробиота может влиять на память, – усиление экспрессии BDNF в гиппокампе. При инфекции уровень BDNF падает. Но когда Шерман во время инфекции кормил мышей пробиотиками, падение BDNF у них не фиксировалось и мыши могли справляться с проблемами обучения и памяти, вызванными инфекцией.

Если вы собираетесь запомнить что-то из этого раздела, запомните следующее: люди забывают что угодно по самым разным неожиданным причинам, и это вовсе не всегда происходит по их собственной вине. По крайней мере сейчас, когда у нас есть личные помощники в смартфонах, служащие для расширения нашего мозга. Просто нужно не забывать их программировать.

Почему вы – иллюзия

Наш мозг – необычный орган, который, как нам кажется, наделяет нас признаком, отсутствующим у большинства существ: свободой воли. Когда мы размышляем, не пойти ли нам потанцевать или провести вечер дома, действительно кажется, что мы сами себе хозяева, несущие ответственность за такое решение. Но вдруг ваше подсознание пришло к этому решению на основании факторов, о которых вы не знаете, а затем обманом заставило вас почувствовать, что решение было вашим?

Причина, по которой мы вообще обсуждаем такой вроде бы бредовый сценарий, – эксперименты Бенджамина Либета, начавшиеся в 1980-х годах. Либет измерял активность в мозге людей, решавших, когда поднять палец. Испытуемых просили обозначить тот момент, когда они принимали такое решение. Удивительный результат состоял в том, что активность мозга предшествовала осознанию решения. С помощью более сложного оборудования эти эксперименты были усовершенствованы до такой степени, что исследователи сейчас могут изучить снимки мозга и предсказать решение человека чуть ли не за 10 секунд до того, как этот человек его реализует.