Секс и эволюция человеческой природы - Мэтт Ридли Страница 55

Есть некоторые свидетельства в пользу того, что модель порога полигамности на человеке тоже работает. У кенийских кипсиги богачи, имеющие больше скота, могут позволить себе много жен. Каждая жена богача чувствует себя не хуже, чем единственная жена бедняка — и она это знает. По словам изучавшей кипсиги Моник Боргхоф Малдер (Monique Borgehoff Mulder) из университета Калифорнии в Дэйвисе, полигамию здесь добровольно выбирает сама женщина. Назначая свадьбу, она советуется с отцом и при этом прекрасно понимает: быть второй женой мужчины, у которого много скота, лучше, чем первой женой бедняка.

Между супругами одного мужчины формируются товарищеские взаимоотношения, и они разделяют между собой тяготы жизни. Модель порога полигамности у кипсиги прекрасно работает {287}.

Однако с ней есть две сложности. Первая — в том, что она упускает из вида мнение первой жены, которой совершенно не хочется «делиться» своим мужем и его богатством с другими. Известно, что у мормонов штата Юта первые жены возмущаются появлению вторых. Мормонская церковь официально отказалась от полигамии более века назад, но в последние годы несколько фундаменталистов возобновили эту практику и начали открытую общественную кампанию в пользу ее официального признания. У старосты городка Биг-Уотер Алекса Джозефа (Alex Joseph) в 1991 году насчитывалось девять жен (и 20 детей). Большинство из них были деловыми женщинами, довольными своей долей, но не все они сходились во взглядах. «Первая жена недолюбливает вторую, — говорила третья из миссис Джозеф, — а второй наплевать на первую. Так что случаются и драки, и ссоры» {288}.

Если первая жена не желает «делиться» своим мужем с другими, то что в этой ситуации делает муж? Он может силой заставить ее согласиться — что, предположительно, делали многие деспоты в прошлом. Но он может и подкупить ее. Законнорожденность детей первой, но не второй — это преимущество, которое может ее до некоторой степени успокоить. В некоторых уголках Африки законом установлено, что первая жена наследует 70 % состояния мужа.

Кстати, теория порога полигамности заставляет меня задать один вопрос: чьи интересы соблюдаются, когда общество делает полигамию незаконной? Мы, по умолчанию, считаем, что эти законы охраняют интересы женщин. Если уж охранять интересы женщин, то нужен не закон против полигамии, а закон, запрещающий вступление в брак — полигамный или моногамный — против собственной воли. Между тем, для женщины, которая хочет заниматься карьерой, семья из трех человек, несомненно, более удобна, чем из двух: тяготы выращивания ребенка с ней разделяли бы сразу два партнера. Как недавно сказал один мормонский юрист, существуют «убедительные социальные причины», делающие полигамию «привлекательной для современных деловых женщин» {289}. А теперь подумаем о действии полигамии на мужчин. Если многие женщины решат стать вторыми женами богачей, а не первыми женами бедняков, то возникнет нехватка незамужних девушек, и многим мужчинам придется оставаться в безбрачии. То есть законы против полигамии, далекие от того, чтобы оберегать права женщин, возможно, делают больше для защиты прав мужчин [65].

Давайте сформулируем четыре правила теории систем спаривания: 1) если самке выгодно выбирать моногамного самца, то возобладает моногамия — но только, 2) если другие мужчины не смогут принуждать ее к спариванию, иначе возникает полигамия, 3) если самки чувствуют себя не хуже, выбирая уже женатых мужчин, то возникает полигамия — но только, 4) если замужние женщины не могут помешать своим мужьям заводить новых женщин, иначе возобладает моногамия. Удивительный вывод теории игр состоит в том, что самцы, несмотря на активную роль в соблазнении, возможно, во многом являются лишь пассивными наблюдателями своей брачной судьбы.