Лабиринт: искусство принимать решения - Павел Мотыль Страница 55

Была одна интересная история, которую в Палермо почти не заметили (а может, предпочли проигнорировать). С приходом к власти Муссолини и во время войны клан мафиози из небольшого городка Корлеоне на северо-западе Сицилии обретал все большее влияние. Во главе Корлеоне, как называли членов этой семьи, стоял уважаемый член городского сообщества, доктор Микеле Наварра; местные жители обращались к нему не иначе как U Patri Nostru («отец наш») – так же, как в молитвенном обращении к Господу. Микеле Наварра к тому же оказался хорошим политиком: будучи важной персоной в городе, он решил аккуратно взаимодействовать с назначенным Муссолини префектом Чезаре Мори, объявившим решительный бой преступным кланам Сицилии. Таким образом, Наварра убивал двух зайцев: его деятельность оставалась вне поля зрения властей, а его ближайшие конкуренты оказывались не у дел. Высадка почти полумиллионного корпуса союзных войск под командованием Джорджа Паттона мало повлияла на планы доктора Наварры, который всегда мастерски использовал свои семейные связи (например, Анджело ди Карло, его эмигрировавший в Штаты двоюродный брат, был не только первоклассным наемником… но и капитаном американских морпехов). С новыми властями плодотворное сотрудничество было продолжено.

Во времена Микеле Наварры была широко распространена практика «сведения счетов»: за период с 1944 по 1948 год скромный городок Корлеоне стал свидетелем 150 убийств. Впрочем, пользовавшегося уважением доктора никто и не думал подозревать. Наварра собрал вокруг себя тесную группу доверенных людей, готовых исполнить любое поручение. Одним из ближайших его подручных был Лучано Леджо – скромный, но весьма импульсивный паренек из небогатой крестьянской семьи. Многие годы именно он по приказу своего босса устранял свидетелей и конкурентов, одновременно прорабатывая собственный хитроумный план. Леджо хотел создать свой собственный клан, но сделать это так, чтобы его дела не угрожали или даже не давали повода заподозрить угрозу делам доктора Наварры.

Но все-таки сферы их интересов схлестнулись. Первый значительный конфликт произошел вокруг местной дамбы: Леджо был весьма заинтересован в контракте на ее строительство, в то время как семьи, тесно связанные с Наваррой, хотели, чтобы дамбу не строили вовсе. Связанные с существующей системой поставки воды, они диктовали свою ценовую политику местным жителям и предприятиям. Доктор Наварра решил донести свою позицию в весьма прямолинейной манере: его люди устроили засаду и ранили Леджо в плечо.

Наварра был спокоен: он был уверен, что преподал своему бывшему подручному хороший урок и что впредь Леджо будет помнить, кто является главой клана Корлеоне. Дон Наварра был твердо убежден в непоколебимости своего положения и надежности репутации, а значит, и в том, что никто не посмеет покуситься на его жизнь. Руководствуясь подобными соображениями, он часто отправлялся в поездки в одиночку, без охраны, и одна из таких поездок показала, что он вовсе не бессмертен. Дело было 2 августа 1958 года: автомобиль дона Наварры был заблокирован двумя машинами, из которых тут же раздались пулеметные очереди; девяносто две пули прошили тело Наварры. Он скончался на месте. Организатором убийства был, конечно, Лучано Леджо, выучивший тогда совсем не тот урок, который намеревался преподать ему доктор Наварра.

Леджо занял место Наварры, так что дела его ближайших партнеров – Сальваторе Риины, по прозвищу Тото́, и Бернардо Провенцано резко пошли в гору. В будущем это трио станет играть в «Коза ностра» ключевую роль.

В последующие годы Леджо укрепил свои позиции, находя баланс между удачными альянсами и беспощадностью к своим конкурентам. Его дела всегда отличались размахом: взять хотя бы осуществленное совместно с гангстерами калабрийской Ндрангеты в июне 1973-го похищение Джона Пола Гетти III (семнадцатилетнего внука нефтяного магната Пола Гетти, одного из богатейших людей мира на тот момент) из римского дворца Палаццо Фарнезе. После длительных переговоров и отправленного отрезанного уха семья согласилась выплатить похитителям 3 миллиона долларов. После того как выкуп был получен, юношу, который пробыл в плену полгода, отпустили на юге страны. Впрочем, как выяснилось, похищение внука столь влиятельного и богатого человека не проходит без последствий – поимка Леджо стала делом чести для итальянских правоохранителей. Им удалось достичь своей цели 16 мая 1974 года: не ожидавшего облавы мафиози арестовали в доме его подруги. Леджо оказался за решеткой, однако, как и его предшественники, пытался управлять делами Корлеоне из заключения. Но история повторилась, и на пути Лучано Леджо встал его ближайший помощник – Сальваторе Риина. Постепенно ему удалось полностью перехватить инициативу у босса. Узнав об этом, Леджо передал своим людям указание исполнять поручения только Провенцано, но не Риины. В ответ на это Риина сорвал план по освобождению Леджо. Как позднее рассказал полиции один из информаторов: «Скажи Риина хоть слово, и Леджо был бы свободен как птица»; но было сказано другое слово, и подковерная борьба за власть продолжились.

К 1975 году назрели проблемы (включая вопрос отношения к похищениям, которые, как Леджо убедился на собственной шкуре, приносят больше вреда, чем пользы), требующие непосредственного вмешательства всех capi. На совете боссов предполагалось провести избрание нового capo di tutti capi. Леджо решил дать Риине еще один шанс и отправил их вместе с Провенцано в качестве своих представителей.

Кланы Палермо решительно настаивали на полном отказе от похищений, по причине неоправданно высоких рисков. Единственный голос «против» был от Риины; собрание завершилось ожесточенным конфликтом, вскоре переросшим в открытую войну. Риина решил показать всем, кто на самом деле заправлял «Коза ностра» и, несмотря на принятое решение, организовал похищение Луиджи Корлео, который не только был одним из богатейших людей Сицилии, но и приходился родственником двум палермским capo и считал себя неприкосновенным. Взбешенная семья наотрез отказалась выплачивать похитителям непомерный выкуп (считается, что за Корлео требовали 25 миллионов долларов), рассчитывая решить ситуацию собственными силами.

К несчастью для похищенного, их расчет не оправдался, и Корлео был убит, став своего рода посланием Риины всем о том, что он готов захватить власть в «Коза ностра» силой. Кланы Палермо, например, объединенная cosca Гаэтано Бадаламенти и Стефано Бонтаде, располагали куда большими силами и могли легко остановить Риину. Однако в духе синдрома индейки они упорно держались за свои представления и методы: они игнорировали Сальваторе Риину и Корлеоне, отказываясь видеть в них серьезную угрозу и презрительно называя i viddani – крестьянин-деревенщина. При этом они забывали, что крупнейшие capi 1940-х, вроде Дженко Руссо и Калоджеро Виццини, тоже были родом из сельской местности. Никто и никогда не бросал вызов могущественным кланам Палермо, так что Бадаламенти и Бонтаде не принимали угрозы Риины всерьез… Вскоре они поняли, какую серьезную ошибку допустили.

Основным доходом Корлеоне являлся контроль наркотрафика, что было не по душе боссам старой закалки. Впрочем, веками пестуемые ценности не слишком беспокоили Риину: он видел в них лишь ненужные ограничения, препоны на пути к власти и могуществу. Неудивительно, что весьма скоро он отдалился от задаваемого ими направления. Риина требовал беспрекословного подчинения со стороны местного населения и сурово карал за любой намек на критику. Корлеоне жестоко расправились с Марио Франчезе, журналистом Giornale di Sicilia, долгие годы публиковавшим расследования темных дел, проворачиваемых семьей Риины. Однако поводом к расправе стали не его статьи, а интервью, взятое им у невесты Тото Риины, Нинетты, комментарии которой, как показалось Тото, выставили его не в лучшем свете. Спустя некоторое время журналиста расстреляли в упор, в согласии с исповедуемым Корлеоне принципом il miglior perdono è la vendetta (лучшее прощение – это возмездие). В начале 1980-х оказалось нарушено и другое табу: Корлеоне развязали открытый конфликт с властями. Любого, позволившего себе словом или делом задеть интересы клана, вскоре находили убитым. Были убиты Борис Джиулиано – заместитель прокурора Палермо, Эмануэле Базиле – глава корпуса местных карабинеров, Чезаре Терранова – глава апелляционной судебной комиссии, президент Христианско-демократической партии Сицилии Пьерсанти Маттарелла и ее секретарь Микеле Рейна. Ни одно из этих жестоких убийств не было санкционировано Cupola, что, естественно, разозлило остальных capi. Вскоре после этих событий Стефано Бонтаде, capo влиятельнейшего клана Палермо Santa Maria di Gesù, открыто выступил против Корлеоне.