50 приемов письма от Роя Питера Кларка - Рой Питер Кларк Страница 51

Для больших проектов сохраняйте обрезки, которые другие бы выкинули

Когда писатели делятся со мной историями о работе над большими проектами, они используют одну из двух метафор для характеристики своего метода. Первый – компостирование. Чтобы вырастить хороший сад, вам нужно удобрять почву. Именно поэтому некоторые садоводы сооружают в своих дворах компостные ямы, куда отправляют кучи органического материала, включая пищевые отходы, например банановую кожуру, которые другие выбрасывают. Второе – скрупулезное сохранение ниток ^[140]. Обрезки шпагата скручивают в крохотные клубки, которые превращаются в более крупные клубки, которые в исключительных случаях превращаются в предметы общественной гордости. Человек по имени Фрэнсис Джонсон смотал клубок шпагата весом свыше 7,5 тонны и диаметром более 3,5 метра, ставший главной придорожной достопримечательностью городка Дарвин в Миннесоте.

Джонсон должен стать покровителем всех тех, кто собирает свои заметки, надеясь, что однажды они превратятся в то, что можно опубликовать. Вот как это работает в моем случае: меня захватывает тема или проблема в политике или культуре. Прямо сейчас, например, я озабочен проблемой тяжелого положения мальчиков в современном обществе. Будучи отцом трех дочерей, я наблюдал, как многие молодые женщины преуспевают в учебе и карьере, тогда как молодые мужчины остаются где-то позади. Мне не хватает времени и знаний, чтобы написать об этом сейчас, но, может быть, когда-нибудь я возьмусь за это. Мои шансы повысятся, если я начну собирать нитки.

Чтобы собирать нитки, мне нужна простая коробка для материалов. Я предпочитаю пластиковые решетчатые ящики, которые можно увидеть в магазинах. Я показываю такой ящик в офисе и наклеиваю на него листок, озаглавленный «Тяжелая участь мальчиков». Как только я заявляю о своей заинтересованности в важной теме, происходит ряд событий. Я замечаю все больше того, что касается моего животрепещущего вопроса. Потом я разговариваю об этом с друзьями и коллегами. Они подпитывают мой интерес. Постепенно ящик заполняется материалами: анализом показателей успеваемости мальчиков и девочек; исследованием на тему того, помогают ли видеоигры развитию мальчиков или же препятствуют этому; историей о том, что мальчики стали меньше участвовать в школьных занятиях спортом. Это большая тема, поэтому я не тороплюсь. Проходит неделя за неделей, иногда месяц за месяцем, и однажды я посмотрю на свой ящик и услышу его шепот: «Пора». Я поражен тем, насколько он переполнен, и еще больше удивлен тому, как много я узнал, просто собирая нитки.

Для меня эта схема работает и с художественными произведениями. Во время долгого путешествия на самолете я писал начальные сцены небольшого романа Trash Baby («Младенец из помойки»), в котором тринадцатилетний мальчик находит младенца, брошенного возле мусорного контейнера. По мере того как на протяжении месяцев эта история обретала форму, я сохранял все больше и больше ниток: газетные истории о брошенных детях, судебные процессы о непредумышленных убийствах обезумевшими матерями, проект законов о «зоне безопасности», позволяющих матерям оставлять новорожденных в больницах без каких-либо вопросов.

Авторы книг уверяют в искреннем погружении в тему или историю героя. Это привычка, которая может привести к одержимому сохранению ниток. Биограф Дэвид Маккалоу описал в The Washington Post глубину своей страсти: