Пламенный насос. Естественная история сердца - Билл Шутт Страница 51

Но, если отбросить в сторону придирки, развитие началось, и к 1670-м годам мозг, который в течение тысячелетий считался не более чем радиатором для охлаждения сердца, начал заменять последнее в качестве вместилища разума, души, интеллекта, сознания и эмоций – по крайней мере, на Западе. Эти перемены совпали с ростом знаний о нервах и непроизвольной работе вегетативной нервной системы, что означало новое понимание связей между сердцем, телом и разумом. Как мы вскоре увидим, этот переход также привел к пониманию того, как эмоциональные факторы, такие как стресс, бедность, личная трагедия и несчастье, могут привести к заболеваниям сердца. И в конце концов прекращение мозговой деятельности, а не остановка сердца стало определяющим фактором смерти.

Несмотря на все это, поэты, авторы песен и другие рассказчики в той или иной степени игнорировали принятие краниоцентризма научным сообществом – и, учитывая альтернативы, которые могли бы появиться из-за смены парадигмы (на ум приходят Piece of My Brain ^[121] Дженис Джоплин и Brain of Darkness ^[122] Джозефа Конрада), это, скорее всего, было мудрым решением. На самом деле, хотя современная наука окончательно устранила связь между сердцем и эмоциями или познанием, многие западные люди все еще обращаются к этим образам не только в метафорах и музыке, но и в собственных квазирелигиозных верованиях.

Некоторые считают, что сердце содержит эмоциональные характеристики своего владельца и что пересаженное сердце может передавать эти личностные черты от донора к реципиенту. Самым известным, пожалуй, был опыт, описанный покойной Клэр Сильвией, которая в 1988 году стала первым реципиентом при трансплантации сердца и легких в Массачусетсе. Позже она задокументировала свой опыт в мемуарах, ставших бестселлером. В них танцовщица, ранее заботившаяся о своем здоровье, описывает восстановление после трансплантации сердца, когда у нее серьезно изменились привычки, вкусы в моде и еде. Например, она снова стала пить пиво, и у нее появилась внезапная тяга к нездоровой пище, особенно к куриным наггетсам KFC. Как оказалось, сообщила она своим читателям, именно эти предметы были найдены в куртке ее 18-летнего донора органов после того, как он погиб в аварии на мотоцикле.

Историк культуры Фэй Бунд Альберти приводит в своей книге несколько возможных объяснений, которые могли бы как опровергнуть, так и подтвердить феномен, о котором говорила Клэр Сильвия и другие¹⁴⁸. Одно из них – принятие желаемого за действительное: реципиент органа может чувствовать себя увереннее, представляя, будто какая-то часть личности донора продолжает жить в нем. Еще есть вероятность, что реципиент способен счесть чувство обладания чужим сердцем травмирующим и в результате может претерпеть подлинные психологические изменения. Альберти упоминает, что, возможно, на самом деле существует некая форма «системной памяти», в которой клетки тела каким-то образом запечатлевают опыт индивида.

Последняя идея не поддерживается господствующим научным подходом, но часто принимается теми, кто практикует разновидность альтернативной медицины под названием «гомеопатия». Гомеопатия утверждает, будто вода сохраняет память о растворенном в ней веществе и что «подобное лечится подобным» – другими словами, что можно получить пользу для здоровья, принимая таблетки, настойки или сверхразбавленные растворы, содержащие следовые или даже необнаружимые количества вещества, которое изначально могло вызвать болезнь.

В качестве примера такой практики: один популярный британский гомеопатический сайт недавно предложил новое лечение варикозного расширения вен – проблемы кровообращения, при которой слабые или поврежденные венозные клапаны позволяют крови скапливаться в сосудах, а те расширяются и становятся извилистыми. Это нередко бывает на ногах, где кровь, находящаяся под низким давлением, должна преодолеть гравитацию, чтобы вернуться к сердцу. Традиционные способы лечения варикозного расширения вен варьируют от компрессионных носков (сродни плотной коже, покрывающей ноги жирафа) до различных методик, разработанных для того, чтобы закрыть пораженные вены и обеспечить рост новых сосудов в этой области.

Между тем предлагаемое гомеопатическое лечение заключается в приеме внутрь препаратов из прострела (Pulsatilla), растения из рода травянистых многолетников. Расцветающие ранней весной эти похожие на колокольчики цветы прекрасны. Менее прекрасен тот факт, что Pulsatilla еще и очень ядовита при употреблении. Кроме того, что она вызывает гипотензию (кровяное давление менее 90/60 мм рт. ст.) и снижение частоты сердечных сокращений, Pulsatilla может спровоцировать диарею, рвоту, судороги и кому. Пишут, что племя американских аборигенов блэкфут использовало это растение для стимуляции абортов¹⁴⁹.

Британский гомеопатический веб-сайт также отмечает, что, если пульсатиллы под рукой нет, хорошей заменой может стать нечто под названием «калькарея карбоника», заявляя, что «люди, которые хорошо переносят пульсатиллу, часто кротки, по возможности избегают споров… В то время как пульсатилла, как правило, подходит людям, которые обычно теплокровны и предпочитают свежий воздух в своих домах, те, кому требуется калькарея карбоника, определенно склонны к зябкости и заметной потливости ног. Они ненавидят влажные условия или сырую погоду, но, как и те, кому нужна пульсатилла, обычно кротки, возможно, более застенчивы или слегка нервны»¹⁵⁰.

Лично я предлагаю переименовать калькарею карбонику в «устриракиум аннигилятум» (устричные раковины аннигилированные), чтобы отразить его истинную природу, так как основной ингредиент средства – это раковины моллюсков. Его часто используют как желудочный антацид (то есть таблетки от изжоги), а еще его можно обнаружить в бытовых чистящих средствах. Если это начинает вам что-то напоминать, так это потому, что калькарея карбоника на самом деле – карбонат кальция (CaCO₃), или мел.

В конце концов, хоть фразу «Лох рождается каждую минуту» и связывают с именем шоумена и выдающегося барышника Ф.Т. Барнума, на самом деле нет никаких доказательств, что он когда-либо ее произносил. Хотя ее происхождение неизвестно, говорят, что эта фраза стала популярной среди игроков и мошенников где-то между концом 1860-х и началом 1870-х годов. Почему-то я подумал, что эту информацию стоит сюда включить.