Утешный мир - Екатерина Мурашова Страница 5

Толстенная коса, похожая на корабельный канат. Лоб закрыт челкой. Под челкой – прыщи. Толстые запястья и лодыжки. Какие-то странные туфли с застежкой-перемычкой – в таких рисовали детей в старых советских книжках. Маленький рост, тяжелая попа. Глаза как будто интересно-зеленые, но смотрят так мрачно, что кажутся черными. В руках – книжка с формулами на обложке. Где же родители этого чуда?

– Я пришла одна, – говорит чудо. – Меня мама к вам записала. Меня Ванесса зовут.

– Какое удивительное для наших краев имя, – несколько натужно восхитилась я. – А как же его сокращают?

– Дома зовут Ванечкой, а в школе – Ванной-говнянной, – флегматично ответила девочка.

– Так. А по какому поводу тебя мама ко мне записала? Что она тебе-то самой сказала?

– Меня в школе травят, – глядя исподлобья, сообщила Ванесса. – Мама сказала: сходи к психологу, вдруг что дельное посоветует.

– В каком классе ты учишься? Какая школа?

– В седьмом. Школа, которая вон, во дворе.

Обычно, если в классе есть реальная, действительно уже установившаяся травля, то есть в распределении групповых ролей школьник уверенно занял место «козла отпущения», я однозначно советую родителям забирать чадо из школы, а уж потом разбираться, что именно в характере (внешности, действиях и т. д.) ребенка привело к такому печальному результату и что можно сделать, чтобы ситуация не повторилась в новом коллективе. Но кому тут советовать? Где эта мама?

– Расскажи подробнее. Кто тебя травит? Весь класс?

– В общем-то да. Хотя нет. Есть такие, которым все равно. Они просто внимания не обращают.

– А друзья, подруги у тебя есть?

– Нет. Была одна, но она потом сказала: пойми, Ванна, я против тебя лично ничего не имею, но не хочу, чтобы меня из-за тебя дразнили.

– Что делают?

– Ну… дразнят, в основном. Не бьют, нет; раньше толкались, я об стенку падала, теперь – нет… Портфель когда вытряхнут, по пальто ногами походят… В тетрадке нарисуют чего, на доске напишут… Но это раньше больше, теперь реже, выросли все же… Дразнят, да. Если подойду, просто смеются.

– Давно?

– Да класса с третьего, наверное, может, с четвертого… Да, Инна в третьем пришла…

– Кто это – Инна?

– Девочка у нас в классе.

– Заводила всего?

– Вроде так.

– У тебя когда-то был с ней конфликт, ссора?

– Нет, ничего не было… Или я не помню. Но она меня выбрала, да. А остальные сначала под нее пошли, а теперь уж привыкли.

– То есть теперь Инна ситуацией не управляет?

– Ну… она у нас королева, конечно… Но про меня ей уж и не надо ничего, они сами…

Уходить из этого класса, где «все привыкли» травить некрасивую флегматичную девочку, которую когда-то назначила «козлом отпущения» явившаяся в класс «королева» Инна. Конечно, уходить. Девочка явно неглупа и наблюдательна, на новом месте все может получиться много лучше. И время как раз подходящее для какой-нибудь специализации.

– Есть в школе предметы, которые тебе нравятся, хорошо даются?

– Да. Математика, физика. Я люблю задачи решать. Мне учитель часто пятерки с плюсом ставит.

– Отлично! – обрадовалась я. – Значит, в восьмой класс тебе надо попробовать поступить в 366-й физико-математический лицей. Там всем нравится математика, там мало девочек, и там очень ценится умение решать задачи. Ты знаешь, где он находится?

– Знаю. Но я не хочу. Не пойду туда, в смысле, – спокойно сказала Ванесса.

– Почему не пойдешь? – обескураженно спросила я. Я так все хорошо придумала…

– Я не хочу бежать. Я хочу решить эту задачу. Как вы думаете: это можно? – зеленые глаза испытующе смотрят из-под челки.

– Не знаю, – честно сказала я. – По моему опыту, если и возможно, то очень трудно и долго. Но если ты настаиваешь…

– Да. Я настаиваю. А долго – что ж… У меня еще четыре года есть…

– Четыре года? А, в смысле до окончания школы? – мне крайне редко доводилось встречать семиклассников, мыслящих такими временными промежутками. – Ну что ж, месть – это действительно блюдо, которое нужно подавать холодным…

Боже мой, какая странная девочка была эта Ванесса! Где-то заторможенная до крайности, а где-то я просто не успевала за стремительными скачками ее мыслей.

На вторую встречу она принесла мне несколько фотографий, на которых была запечатлена Инна.

– Есть у меня шанс?

– Если бы все зависело от внешности, которой нас изначально наделяет природа, то никаких шансов, – признала я. – Но, к счастью, от нее зависит не все.

Красивая Инна была ярко выраженным гуманитарием и организатором, писала прекрасные сочинения, эссе, выступала на всех школьных концертах… придумывала очаровательные дразнилки, которые потом долго плескались у всех на устах.

– Начнем с учителей, – решила я. – Многие из них на самом деле любят тихих заучек и сами когда-то были отнюдь не феями. Но тебе придется сделать шаг вперед.

Я научила Ванессу говорить комплименты. Наблюдательности ее учить было не надо – она сама легко вычислила (и записала в тетрадку!) все уязвимые места учительниц и редких учителей своей дворовой школы и начала лить туда тщательно продуманный (и отредактированный во время наших сессий) елей. Обратная связь не замедлила воспоследовать. «Какая душевно тонкая девочка! И как неожиданно!» – сказала одна учительница другой. «Хоть что-то у меня тонкое!» – усмехнулась подслушивавшая за дверью Ванесса.