Разъяренный повар. Как псевдонаука не дает нам нормально поесть - Энтони Уорнер Страница 48

Стоит ли нам есть бекон каждый день? Вероятно, нет. Если мы хотим, чтобы наш рацион был разнообразным, нам, пожалуй, вообще не стоит есть что-то одно каждый божий день. Можем ли мы себе позволить изредка насладиться сэндвичем с беконом воскресным утром? И добавить в этот сэндвич немножко масла и коричневый соус? У меня определенно есть ответ на этот вопрос.

Рискованные перспективы

Даже если мы полностью осведомлены о рисках, иногда возникают проблемы. И сейчас этих проблем будет особенно много, поскольку мы подходим к той части книги, в которой рассматриваются худшие образцы псевдонауки.

Ого. Звучит серьезно.

И кое-что из этого действительно серьезно. Поэтому, прежде чем мы начнем, нам нужно еще немножко поговорить о риске и принятии решений в условиях стресса.

Опять статистика?

Нет, не в этот раз. Мы будем играть в игру.

Ура! Я люблю игры. Во что будем играть? Надеюсь, это будут «Голодные бегемотики». Или «Керпланк». «Керпланк» – это весело.

Ты сам решишь, в какую игру мы будем играть. Скажи, какая тебе больше понравится по описанию.

«Керпланк». Я выбираю «Керпланк».

Нет, я дам тебе два варианта, и ты выберешь один из них. Готов?

Ага.

Ладно. Первый вариант – игра, в которой ты должен дать мне 500 фунтов. И все.

Чего? Белиберда какая. Очень тупая игра. Я в такое не играю. А второй вариант?

Во второй игре ты бросаешь кубик. Если выпадет шестерка, ты мне ничего не должен. Если выпадет любое другое число, ты должен мне 700 фунтов.

Уф. И других вариантов нет? А что случилось с «Керпланком»?

Я его никогда и не предлагал. Так что ты выбираешь – первую игру или вторую?

Ту, что с кубиком, наверно. Тут у меня хотя бы есть шанс.

Ладно, хорошо. Хочешь продолжить?

Что ты имеешь в виду? Дашь еще два варианта, между которыми надо выбрать? Ну ок. Надеюсь, эти будут получше.

Думаю, они тебе чуть больше понравятся. В первом варианте на сей раз я даю тебе 500 фунтов. И все.

Вау! Звучит круто. Мне нравится, когда мне дают 500 фунтов. А второй вариант?

Во второй игре ты кидаешь кубик. Если выпадает шестерка, ты ничего не получаешь. Если выпадает что-то еще, ты выигрываешь 700 фунтов.

О, тоже неплохо. Но я выбираю первое, где я определенно получу 500. На них можно купить золотой набор «Керпланк». И роскошные печеньки. Каждая завернута в фольгу.

Хорошо. Спасибо тебе, инстинктивный мозг. Ты прекрасно объяснил кое-что о том, как люди относятся к риску.

В 1979 году Канеман и Тверски опубликовали статью «Теория перспектив. Анализ принятия решений в условиях риска». Она стала одной из самых влиятельных и важных работ своего времени, во многом создав почву для поведенческой экономики. Грубо говоря, теория перспектив описывает, как люди принимают решения, сопряженные с риском. Особое внимание уделялось тому, что эти решения зачастую кажутся нелогичными. Люди ведут себя по-разному в зависимости от того, каким видят исход ситуации – позитивным или негативным. В играх, похожих на те, в которые мы только что играли с инстинктивным мозгом, выясняется, что когда перед людьми встают негативные перспективы, они гораздо больше склонны дополнительно рискнуть. Если все возможные исходы позитивны, особенно если в одной игре можно гарантированно выиграть, мы менее склонны рисковать, даже если речь идет о тех же самых деньгах. В экспериментах, похожих на наш, простой, 92 % людей предпочитают «бросить кубик», если им грозят потери, и только 20 % «бросают кубик», если их ожидает прибыль.

Когда мы смотрим на возможные варианты, все кажется очевидным. Если мы так и так потеряем 500 фунтов, кажется, что стоит рискнуть еще парой сотен. Ты уже и так лузер, если ты станешь еще чуть большим лузером, почти ничего не изменится. Назвался груздем, полезай в кузов. Но если мы уже выиграли 500 фунтов, перспектива выиграть еще 200 уже не кажется такой соблазнительной и стоящей риска. В этом случае синица в руке дороже, чем слегка более крупный журавль в небе. В контексте прибыли 200 фунтов не воспринимаются как повод рисковать, но когда речь заходит о потерях, риск потерять ту же сумму кажется уже значительным. Наши карманы в любом случае опустеют, но если мы рискнем, нам, по крайней мере, будет не так обидно.

Теория перспектив вся состоит из подобных головоломок, которые очень нравятся нашему инстинктивному мозгу, но не имеют никакого экономического значения. Как бы то ни было, описанное выше открытие демонстрирует тот факт, что мы больше расположены к рискам, когда наши возможности негативны. Это имеет непосредственное отношение к следующему разделу книги и особенно нам пригодится, когда мы дойдем до глав 17 и 18, в которых увидим, что перед лицом трудностей и тяжелого выбора люди склонны к обманчивым надеждам.

Многое из того, о чем мы до сих пор говорили, касается человеческой склонности к ложным убеждениям, к мутным эзотерическим терминам вроде «достижения холистического велнеса» и «обретения внутреннего сияния». Иногда на вооружение берутся неопределенные, трудно диагностируемые синдромы вроде хронической усталости или множественной химической чувствительности – в рамках традиционной медицины им мало что можно противопоставить, а на оценку симптомов самими пациентами порой невозможно положиться. Но у настоящего шарлатанства есть и куда более темные стороны.

Худшие примеры, связанные с теорией перспектив, основаны на использовании знания о том, что когда люди оказываются в сложных ситуациях, когда все возможные пути выглядят ненадежными, они больше склонны рисковать. Иногда жизнь сдает нам на руки действительно ужасные карты. Когда плохие вещи случаются с хорошими людьми, это нарушает законы здравого смысла. Страшные недуги, такие как рак, СПИД, боковой амиотрофический склероз и болезнь Альцгеймера, настигают миллионы людей каждый год. Ничто не заставляет нас изменить отношение к риску так, как разрушительный, ломающий жизнь диагноз. Когда ничего не помогает, мы готовы использовать любые шансы, мы возлагаем все надежды на действия, о которых в старые добрые времена даже не задумывались.

Чтобы предлагать больным и уязвимым людям ложную надежду, нужно быть злодеем особого рода. Это выше моего понимания – как кто-то может использовать ради наживы нашу склонность к риску, когда мы переживаем самые темные времена своей жизни. Но стоит заглянуть в этот мрачнейший из миров, и вам станет ясно: не все так однозначно. Конечно, есть на свете злобные шарлатаны, но есть и множество людей, которые ошибочно думают, будто помогают другим. Они верят, что предлагают более мягкие, благоприятные варианты развития событий. И, наверное, это самое трагичное. Многие, кто дают ложную надежду, заблуждаются так же, как их последователи. Некоторые верят в ересь, которую проповедуют, насколько, что готовы на самые страшные риски.

В следующих главах мы рассмотрим несколько очень мрачных примеров и напомним себе, что хотя многую известную нам ерунду о питании можно пропустить мимо ушей, посчитав безвредной и «просто призывающей людей питаться более здоро́во», стоит поскрести поверхность, как мы увидим, что под ней – темнейшее из всех сердец.