Выход из кризиса есть! - Пол Р. Кругман Страница 48

В течение нескольких пугающих месяцев, последовавших за разорением «Lehman Brothers», почти все крупные государства согласились, что нужно бороться с внезапным падением расходов частного сектора, и обратились к политике финансовой и монетаристской экспансии — увеличить расходы, снизить налоги, напечатать денежную базу — в попытке ограничить ущерб. В своих действиях они опирались на уроки Великой депрессии, за которые была уплачена высокая цена.

В 2010 году случилось нечто невообразимое: большая часть мировой политической элиты — банкиры и руководители финансовых ведомств, которые определяют общепринятые взгляды, — решила забыть уроки истории, отбросить учебники и объявить черное белым. Другими словами, внезапно вошли в моду призывы сокращать расходы, взвинчивать налоги и даже процентные ставки, несмотря на угрозу массовой безработицы.

И это действительно произошло: к весне 2010 года, когда Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовала последний доклад о ситуации в экономике, уже утвердилось доминирование сторонников срочных мер строгой экономии — «экономов», как удачно назвал их финансовый аналитик Роб Паренто.

ОЭСР — это своего рода мозговой центр. Организация имеет штаб-квартиру в Париже и финансируется богатыми странами, из-за чего экономически развитый мир иногда называют просто «ОЭСР» — членство в этом клубе стало почти синонимом статуса развитого государства. В сущности, это конвенционный институт — место, где документы согласовываются чуть ли не по буквам.

И какой же совет этот глашатай здравого смысла дал правительству США весной 2010 года, когда инфляция была низкой, уровень безработицы очень высоким, а стоимость государственных заимствований рекордно маленькой? Власти Америки должны немедленно приступить к сокращению бюджетного дефицита, а Федеральная резервная система к концу года существенно повысить краткосрочные процентные ставки.

К счастью, правительство Соединенных Штатов не последовало этому совету. После завершения программы мер поддержки, принятой администрацией президента Обамы, наблюдалось некоторое пассивное ужесточение финансовой политики, но никак не сдвиг в сторону строгой экономии. ФРС не только поддерживала низкие процентные ставки, но и объявила о программе покупки облигаций, пытаясь придать вялому восстановлению экономики новый импульс. В Великобритании же в результате выборов к власти пришла коалиция консерваторов и либерал-демократов, которые отнеслись к совету ОЭСР серьезно и приняли программу упреждающих бюджетных сокращений, даже несмотря на то, что Великобритания, подобно Америке, столкнулась с высокой безработицей и очень низкой стоимостью заимствований.

Тем временем на Европейском континенте строгая финансовая дисциплина становилась все более популярной, и в начале 2011 года ЕЦБ поднял процентные ставки, несмотря на глубокий экономический спад в зоне евро и отсутствие серьезной угрозы инфляции.

ОЭСР была не единственной организацией, требовавшей монетаристских и фискальных ограничений даже в условиях кризиса. К ней присоединились другие, в том числе Банк международных расчетов (БМР) со штаб-квартирой в Базеле, а также известные экономисты, например Рагурам Раджан из Чикагского университета, и влиятельные бизнесмены, в частности глава инвестиционного фонда «Ртсо» Билл Гросс. В Америке лидеры республиканцев начали приводить аргументы в пользу строгой экономии, чтобы оправдать собственные призывы к сокращению расходов и жесткой монетаристской политике. Конечно, некоторые люди и организации сопротивлялись этой тенденции — примечательно и особенно приятно, что Международный валютный фонд оставался рупором того, что я называю разумной политикой. Справедливости ради следует отметить, что в 2010–2011 годах люди, которых я вслед за блогером Дунканом Блэком называю «большими дядями», — те, к кому прислушиваются влиятельные и уважаемые специалисты, — все больше склонялись к мнению, что жесткая экономия не принесет пользы, несмотря на отсутствие каких-либо признаков полного восстановления после финансового кризиса и его последствий.

Что же стояло за этим внезапным изменением политической моды? Собственно, на сей вопрос можно ответить, если попытаться понять основные аргументы, которые приводились в пользу ужесточения фискальной и денежной политики, или мотивы тех, кто с такой готовностью отказывался от битвы с безработицей.