Как далеко ты сможешь пройти? - Джон Маклин Страница 47

В конце концов Аманда решилась на шунтирование пораженного участка артерии посредством операции на открытом сердце. После этого встал вопрос выбора подходящего времени для операции. После выхода в эфир сюжета обо мне в программе «60 минут» график моих выступлений стал невероятно плотным. Нам пришлось выкраивать время между договоренностями о моих выступлениях в Австралии и за океаном. Наконец мы назначили дату, но потом Аманда слегла с бронхиальной инфекцией. Мы отложили операцию до тех пор, пока у нее не закончится курс приема антибиотиков. Затем нам пришлось отложить ее снова. А потом в третий раз.

Когда Аманда, в конце концов, смогла лечь в больницу для проведения шунтирования, операцию назначили как раз на то время, когда я должен был выступать в Сиднее перед аудиторией из пятисот с лишним человек. Я сразу же сказал, что отменю выступление, но Аманда и слышать об этом не хотела.

— Ты не будешь ничего отменять. Люди несколько месяцев ждали твоего выступления. Нельзя отменять его в самый последний момент, — настаивала она. Когда я попробовал спорить, Аманда сказала: «Обещаю, что буду здесь, когда ты закончишь. Иди. Делай свое дело. А потом возвращайся в больницу».

Вот за эту стойкость духа я и люблю ее так сильно. Она даже не рассматривала возможность неудачного исхода операции. Аманда была абсолютно уверена в том, что хорошо перенесет операцию и потом ей лишь потребуется какое-то время на восстановление. Она не боялась, что на операционном столе что-нибудь может пойти не так. Аманда просто считала, что для тех, кто занимается хирургией на открытом сердце, эта операция не представляет никаких трудностей, а ее должен был оперировать один из ведущих кардиохирургов Австралии. Как оказалось, она была права. Я провел с ней весь вечер накануне операции, а на следующий день, когда отправился в город проводить свою презентацию, ее повезли на предоперационную подготовку. К тому времени, когда я закончил выступление, Аманду уже перевезли из операционной в отделение интенсивной терапии и ее состояние не вызывало у врачей никаких опасений. Послеоперационное восстановление было довольно быстрым и успешным.

На завершающем этапе подготовки к гонке ко мне присоединились два партнера по тренировкам: Стив Во и Джок Кэмпбелл. Моего старого друга Стива Во в Австралии называют Майклом Джорданом крикета, и он бывший капитан сборной Австралии. Крикет пользуется здесь колоссальной популярностью. Джок — бывший тренер профессиональной команды по крикету. Особого признания он добился как специалист по силовой и общефизической подготовке.

Стив, Джок и я стали партнерами по тренировкам благодаря компании Toyota. Их съемочная группа получила задание повсюду следовать за нами в последние недели перед гонкой и во время самого триатлона. Из отснятого материала они сделали три короткометражных фильма. Поскольку Стив плавал примерно так же, как я перед своим первым Непином в 1986 году (тогда я проплыл целый километр, что называется, по-собачьи), мы проводили в бассейне больше времени, чем где-либо еще. В какой-то момент я предложил Стиву просто ухватиться за мои ноги и протащил его на буксире через весь бассейн. После этого мы много шутили насчет того, что и во время самого триатлона ему следует действовать таким же образом. Помимо тренировок в бассейне, мы совершили несколько вылазок на байках и коротких прогулок пешком.

Чтобы вы смогли оценить уровень моей подготовки, мне нужно вернуть вас во времени к своему первому выступлению на Непин-триатлоне в инвалидной коляске. Мы с Джонно накручивали километр за километром, чтобы нарастить мою силу настолько, чтобы я смог не только добраться до финиша, но и посоревноваться. Мне было мало просто добраться до финиша. Я хотел показать, что вполне могу померяться силами с любым другим спортсменом. То же самое стремление двигало мною и в Коне, и в водах Ла-Манша, и во всех других местах, куда я отправлялся выступать. Но лишь теперь, впервые в своей жизни, я понимал, что, если даже просто дойду до финиша, это само по себе станет колоссальной победой. Однако моя способность финишировать оставалась под большим вопросом. По сути, я принимал участие в гонке для того, чтобы попробовать узнать, возможно ли это?

За три недели до гонки я поехал в Пенрит и встретился с Джонно в гребном центре, на трассе Непин-триатлона, чтобы провести репетицию. Мне нужно было увидеть, насколько я близок к исполнению своего громкого заявления о намерении сделать то, что собирался. Мы не пытались сохранить нашу репетицию в тайне. Вместе с нами на дистанцию вышли несколько приятелей Джонно по тренировкам, которые были также и моими друзьями.

Я хотел, чтобы пробная гонка прошла в условиях, максимально приближенных к реальным. Мы поставили байки на велопарковке, где в день гонки их должно было собраться больше полутора тысяч. Помимо прочего, я договорился с одним своим другом, который управляет центром на Пенритских озерах, чтобы он поставил для меня стул на причале рядом с местом завершения плавательного этапа. От него до велопарковки шла вверх дорожка, равная по длине трем футбольным полям. Я вполне способен прошагать столько без ортезов, но предпочитаю этого не делать. Ортезы и палки для ходьбы я оставил рядом с этим стулом.

Мы с Джонно и остальные парни прыгнули в воду неподалеку от места завершения плавательного этапа. Я не видел смысла плыть весь километр. В конце концов, не плавание должно было стать для меня главной проблемой. Вспомнив свой первый Непин 1986 года, я едва удержался от смеха. В то время я почти не умел плавать, но зато знал, что если окажусь далеко позади всех, то на беговом этапе смогу легко ликвидировать любое отставание. Теперь же плавание было единственным этапом, где я чувствовал себя совершенно комфортно.

Мы проплыли пару сотен метров до причала. Раньше, когда я участвовал в триатлоне как колясочник, Джонно и кто-нибудь еще вытаскивали меня из воды и несли вверх. В этот раз, когда мы подплыли к берегу, он взглянул на меня, словно хотел спросить: «Мне вытаскивать тебя или как?»

— Сам справлюсь, — сказал я.

Я стал подниматься, чтобы пройти вверх по мокрому склону, но затем передумал. Вместо этого я встал на четвереньки. Пара ребят направилась ко мне, чтобы помочь подняться на ноги, но я отмахнулся, показывая, что этого делать не нужно.

— Поверьте, парни, так мне намного легче, — сказал я им. На четвереньках я взобрался на причал, надел ортезы и кроссовки, подхватил палки для ходьбы и сказал:

— А теперь давайте прокатимся.

— Звучит заманчиво, приятель, — сказал Джонно. — Показывай дорогу.

Трасса велоэтапа на Непине уходит от гребного центра, поднимается вверх на дорогу, проложенную вдоль него, а потом на кольцевой развязке поворачивает на север и продолжается по главной дороге, ведущей из Пенрита. В день гонки движение транспорта перекрывают, предоставляя спортсменам право использовать всю ширину дороги, не оглядываясь через плечо на машины. Поскольку у нас такой возможности не было, мы с Джонно ограничились тем, что дважды обогнули главное озеро, то есть проехали около 10 километров. Тремя неделями позже мне придется пройти те же самые два круга пешком. Ехать на велосипеде по ровной дороге было так приятно, словно это не было репетицией перед серьезным испытанием. Весело болтая, мы неслись вокруг озера. Веселье закончилось, когда мы слезли со своих байков.