Мозг отправьте по адресу... - Моника Спивак Страница 44

На первое место необходимо поставить здесь натянутость взаимоотношений, создавшуюся у В.В. почти со всеми его литературными друзьями по поводу выставки, посвященной 20-летию творческой работы В.В. и организованной им за 2–3 месяца до смерти. В.В. придавал этой выставке большое значение, рассматривая ее как итог, завершение определенного большого периода своего творчества.

Сестра М., Людмила Владимировна, принимавшая деятельное участие в организации выставки, передает следующее:

Организация выставки пала в основном на самого М. Он много работал, устраивая свою выставку "20 лет работы". Сам собирал экспонаты. Вообще он не любил хранить все это – афиши, черновики и т. п. Но тут он много поработал, собрал, что мог, у знакомых или друзей и сам все развешивал, приколачивал. Деятельно помогал ему в устройстве выставки только один человек, стоящий сейчас во главе «Бригады Маяковского». ^[277]

То, что литературные соратники и друзья В.В. никак не помогли ему в организации этой выставки, должно было сильно задеть его творческое самолюбие. Это ему не могли компенсировать большой успех и внимание, какие имела выставка у комсомольской молодежи, принявшей деятельное участие в ее организации и сформировавшей для этой цели специальную бригаду.

Вот еще характерный эпизод, рисующий состояние М. в этот период времени:

9 апреля по поручению бригады был организован вечер Маяковского в Институте Плеханова. Аудитория была далеко не полна, особенно к началу, потому что студенты частью разъехались, частью были заняты учебой. Маяковский приехал вовремя, пожаловался встретившим его на плохое здоровье. Когда вошли в зал, был полумрак. «Почему мало света, мало людей», – раздраженно сказал Маяковский. Крайне недовольный, он хотел скрыться из зала, ломился в дверь, стучал палкой, но ее не отперли, и ему пришлось остаться в аудитории, чтобы не возвращаться через весь зал. Он сел в первом ряду, согнулся, закрыл глаза. Тов. С. подошел к нему поговорить. Маяковский, выйдя из тяжелой задумчивости, снова поздоровался с ним, видимо, забыв, что они только что виделись. Безнадежно махнул рукой, когда С. сказал об этом.

Публика собиралась медленно. Начался вечер с опозданием. Выступал М. исключительно бурно. У молодежи было впечатление, что на арену выпустили разъяренного зверя. Он так раскачивался, держась за пюпитр, что казалось, вот-вот перепрыгнет через него и бросится на публику. ^[278]

Лишенным всякого основания является, конечно, предположение о том, что в самоубийстве В.В. мог сыграть роль какой-то кризис в его творческой деятельности. На это не имеется абсолютно никаких указаний. Еще за короткое время до смерти он делился со своими друзьями обширными замыслами будущих литературных произведений, говорил о большом романе в прозе, который весь был у него в голове, оставалось только продиктовать его машинистке. ^[279] Говорил о новых методах в работе, которые собирался применять.

Все это указывает на то, что никакого творческого кризиса не было. Было неблагоприятное сочетание обстоятельств, на первом месте неудачи в личной жизни, вызвавшие сильное нервное расстройство, затем общее переутомление и болезненное состояние, понизившее сопротивляемость организма. Нет никакого сомнения, что если бы у В.В. создалась возможность в этот тяжелый для него период, аналогичные которому бывали в его жизни и ранее, глубокого внутреннего контакта с кем-либо из близких ему людей, несчастья не случилось бы. Роковой исход является со стороны внешней не более как случайностью; со стороны внутренней он может быть объяснен неуравновешенностью характера В.В. и склонностью его к импульсивным, под влиянием минуты, реакциям. Но этой случайности не произошло бы, если бы у В.В. было полное сознание недопустимости такого выхода из положения. Здесь им была совершена непоправимая ошибка, свидетельствующая о том, что В.В. Маяковский не до конца изжил те индивидуалистические настроения, которые были свойственны ему в дореволюционный период, с которыми он упорно боролся все послереволюционные годы и которые он, без сомнения, победил бы в конце концов, если бы не случилось этой несчастной ошибки.