Выбор профессии - Александр Соловьев Страница 44

И он вернулся. Выиграл московский этап мирового Гран-при, чемпионат Европы. Приехал на Олимпиаду. Он ведь почти выиграл и ее. Прыгнул четверной. Но оказалось, что его четверной не нужен тому фигурному катанию, которое жило без него три этих года.

Тренер Евгения Плющенко Алексей Мишин не понимал, как может существовать такая система, которая не поощряет стремления готовить четверные прыжки, то есть повышать сложность программы. Фрэнк Кэрролл говорил о цельности программы, мелких неточностях и нюансах судейских оценок. Глава техкома Международного союза конькобежцев, эксперт по актуальному как никогда судейству Александр Лакерник в целом соглашался с Кэрролом: «Система состоит из множества, что ли, мелких деталей. Все дело в нюансах. С одной стороны, четверные – это здорово, а с другой – нельзя, чтобы фигурное катание превращалось в состязание по их исполнению». И добавлял, что подходить к исходу этого противостояния, оперируя терминами «справедливо» и «несправедливо», попросту нельзя.

А сам Евгений поначалу ничего не говорил. Он все время оглядывался на большой экран, по которому его катание показывали с помощью кинопроектора в натуральную величину. Ему, наверно, нельзя было это смотреть. Это было, без преувеличения, похоже на самоубийство. То, что он делал, был самый страшный изо всех видов мазохизма. Он смотрел, как он проигрывает. Вообще-то это выше сил нормального человека. Можно было попросить выключить экран. Нужно было попросить.

Но это был не тот случай. Нормальные люди не возвращаются в спорт после трехлетнего перерыва, когда достигли в нем всего, о чем мечтали. Но оказалось, что он и продолжает мечтать. Это был большой сюрприз для всех. Почти никто не верил. Возможно, он сам не верил.

Но он вернулся. Выиграл московский этап мирового Гран-при, чемпионат Европы. Приехал на Олимпиаду. Он ведь почти выиграл и ее. Прыгнул четверной. Но оказалось, что его четверной не нужен тому фигурному катанию, которое жило без него три этих года. Так же, как, похоже, и он сам. Он в нем, похоже, оказался лишним. Он мешал этому фигурному катанию. Оно только-только решило, куда развивается: транзишн, дорожки, вращения… А тут вдруг опять возникает он со своим четверным, который никому, кроме него, и не дается – а значит, никому и не нужен. Без Плющенко им всем было спокойней. Они думали, что так уже и будет всегда.

А он вернулся – и проиграл одну из самых крупных ставок, которые делал в своей жизни. Весь его гигантский опыт долготерпения оказался ничтожным на фоне его второго места. После этого он не хотел и не мог быть великодушным и снисходительным ни к кому. Он называл вещи их именами.

– Да это бред полный, а не фигурное катание! Не мужское фигурное катание! Вот Лайсачек сказал, что четверные не нужны! Что у нас другие компоненты, что у нас транзишны… сраные, извините за выражение… Так давайте разделим: мужское фигурное катание и мужское катание «танцы на льду»! Здорово! Давайте!..

Потом в прямом эфире «Первого канала» он уже ставил ультиматум функционерам: «Весь спорт движется вперед, а фигурное катание ушло назад. Раз сегодня олимпийский чемпион не умеет прыгать четверные, значит, это такая система. Что нужно сделать, чтобы удачно выступить на Олимпиаде в Сочи? Нужно поменять всю систему».